Во дворе школы Дорина Ивановна о чем-то разговаривала с Ешану. Челла видела, как Никушор ей что-то сказал, как она кивнула, соглашаясь, как он вскочил на велосипед.
Недолго думая Челла бросилась к интрациклу. С ним возился перемазанный машинным маслом Гром. Оттолкнув его, она надела шлем и села за управление. Интрацикл рванул с места. Гром замер с протянутой рукой.
Выехав на дорогу, Челла услышала грохот. Серая металлическая бомба на длинном тросе с размаху ударила в стену дома Дирижера. Дом дал трещину, а потом рассыпался, обнажив внутренние стены, оклеенные афишами зарубежной эстрады.
У обочины стоял Никушор. Он следил за тем, как рушится дом.
Странная это пора — детство! Пока растешь, не думаешь о нем. Даже стыдишься его. Но вот однажды, словно выхваченное жарким лучом из тьмы, оно остро осветит твою душу и заставит задуматься. Словно проявит тебя. И ты вдруг как бы ощутишь на своем мальчишечьем лице морщины. Это значит, созрела в тебе душа…
Тяжело раскачивалась металлическая бомба, глухо ухали удары, сопротивлялся древний кирпич. В таких стенах в Кишиневе, бывало, находили клады — старинные турецкие монеты.
Махнув рукой, Никушор вскочил на велосипед. За его спиной продолжали рушить дом Дирижера. Но это уже оставалось за спиной. Он больше не вглядывался в красную пыль и в пестрые лохмотья афиш зарубежной эстрады на стенах.
Перед ним расстилалось просторное шоссе. И надо было глядеть в оба, чтоб не проморгать свою дорожку на этом пути, не угодить под тяжелые колеса какого-нибудь груженного белым камнем грузовика.
Прошлое… Одним ударом с ним, к сожалению, не покончишь. А хорошо бы тяжелой бомбой на тросе шарахнуть по нему разок-другой, чтоб только щепки да пыль столбом!.. Одним махом — по дирижеровщине и прилипаловщине!
Но так не бывает. Нет больше на их улице Дирижера, но вчера Никушор сам видел, как вился Прилипала подле мальчугана из соседнего подъезда. Как муха над банкой меда!
«Сигарету закуришь? — и щелкал пистолетом-зажигалкой. — «Смерть мухам» называется», — совсем как Дирижер в ту памятную для Никушора встречу.
«Не курю», — отворачивался от Прилипалы мальчуган.
Никушор поднял голову. Ничего! Сам справится. Не маленький…
Челла, понаблюдав, как отчаянно сопротивляется кирпич старых стен, включила газ.
Поток машин на некоторое время отрезал ее от Никушора. Она видела, как он подъезжал к автовокзалу. Но тут вдруг огромный МАЗ обогнал ее. И она потеряла Никушора.
А Никушор тем временем слез с велосипеда, сложил его и вошел в рейсовый автобус.
После долгих попыток Челле наконец удалось обойти МАЗ. Его водитель сделал круглые глаза и прижался к обочине.
Челла огляделась. Поток машин схлынул. Где Никушор? Куда он мог деться? По дороге шел одинокий рейсовый автобус. Челла поехала за ним.
Через несколько минут поток машин вновь залил шоссе, и ей пришлось на интрацикле лавировать между ними, как горнолыжнику на трассе слалома.
Но вот на развилке дорог автобус остановился. Из дверей выскочил Никушор со своим складным велосипедом. У ветхого мосточка, под которым бежал мутный ручей, сидел мальчонка в кепке. Он с удивлением глядел на странный предмет в руках у Никушора.
— До Виорен далёко? — спросил тот.
— Было три километра…
— Как это «было»?
— А так. Теперь только два осталось. Вчера столб упал, — невозмутимо сказал мальчонка.
— Эх, ты… — Никушор нахлобучил ему кепку на лоб. — Столб!
Мальчонка, сопя, двумя руками с трудом сорвал с головы кепку. Уставился на Никушора. А тот одним движением превратил странный предмет, который держал в руках, в велосипед. Сел и нажал на педали.
Мальчонка раскрыл рот и застыл. Но тут к нему вдруг подкатило огромное колесо. Внутри колеса кто-то сидел.
— До Виорен далёко?
Девчонка в колесе! Такого он еще никогда не видел. Он попятился, поскользнулся и упал в ручей. Все не слава богу!
— Мама! — мальчонка вскочил и побежал в кусты.
Челла засмеялась, помахала ему рукой. Она уже заметила Никушора. Догнать его не составит труда.
У поворота стоял мужчина в куртке. Он пытался остановить попутную машину и «голосовал» беспрерывно. По инерции помахал интрациклу. Но рука его замерла в воздухе.
Челла улыбнулась.
Мимо проносились низкорослые сады, просторные виноградники, проплывали аккуратно разлинованные холмы. На одном из них стояла буровая. Яган вместе с рабочими менял свечу. Лебедка медленно поднимала трубу.
Челла видела, как Яган вставил ее конец в хомут, затянул и включил мотор. Труба начала вращаться. Лица рабочих напряглись. Яган подался вперед.