Надежда, что старший Фудзивара будет спать, не оправдалась. Нас приняли с нетерпением.
Император вкушал полночный ужин, дразня нас с Ватару и Тоношено бесстыжим запахом жареного мяса. Кто на ночь ест такую тяжелую пищу!?
Мужчины поклонились, я бухнулась лбом об пол. И осталась лежать. Кажется, даже на пару секунд заснула. Пока Император не произнес:
– Присоединяйтесь к трапезе.
Ватару тоже не поверил ушам и сначала проблеял:
– Неет, спасибо, великий правящий император, мы не голодные.
Но потом вспомнил, что императору не отказывают, и прикусил язык.
Тоношено, более привыкший к обедам в обществе коронованных особ, быстренько поблагодарил, уселся за стол у подножия лестницы и принялся за еду.
Было приготовлено три стола для гостей. И все три были накрыты.
Мы с Ватару присоединились к трапезе.
Ватару передал свиток с отпечатками повелителю и доложил, стараясь не чавкать:
– Да будет светла ваша дорога, великий правящий император, все отпечатки взяли. Сверять будем завтра. Никто из присутствующих волнения не выдал. Никто не отказался. Все вели себя спокойно.
– Ичиро, как ты оцениваешь достоверность этой сверки рисунков на ладонях? – спросил Даичи.
Следователь, не задумываясь, подтвердил, что нововведение просто великолепно. Конечно, оно требует перепроверки, но на его взгляд, это очень поможет в дальнейшем его комитету. И откуда только берутся такие идеи в голове наложницы Кён, добавил он. Я смущенно опустила глаза. На комплемент это не походило.
– Спасибо за идею, – усмехнулся император и сказал мне. – Вы свободны.
А я ведь даже доесть не успела. И чего приходила?
На выходе из павильона императора, меня схватили за руку и утащили в тень кустов.
– Тсс, – быстро зашептал голос Кейджи на ухо. – Это я, не кричи. Мы сейчас переждем и пойдем к брату на тайное совещание. Без посторонних.
– В поместье – нет места без посторонних.
Кейджи усмехнулся:
– Вот и думай, что говоришь.
И утянул меня в глубь павильона. Черными комнатами для слуг мы пробрались в спальню императора и уселись ждать его за императорский котацу.
И было это очень… странно.
Руки мелко задрожали, в горле пересохло, я рассматривала комнату, где спал император. Одна кровать, под большим темным балдахином, рабочий стол, куча подушек вместо стульев. Полки со свитками. Минимализм и аскетизм. В свете луны комната выглядела заброшенной и унылой.
Хотя от вида кровати во мне проснулась зависть. Все обычные люди в Ямато спят на татами. Я тоже хочу кровать.
И тут я поняла, что в спальне у Кейджи я ни разу не была.
– А у тебя есть кровать? – спросила, стараясь унять дрожь.
– Конечно. Я на ней сплю, – и я стала ненавидеть их обоих.
– Что о нас подумают? – язвительно подначила я принца, представляя, как все выглядит со стороны.
– Да нас никто не видел, – Кейджи покружил по комнате, потом завалился на кровать императора, прикрыл глаза и заложил руки за голову. – И тут нам никто не помешает.
– Во дворце слишком тонкие стены. Уже завтра все будут знать, что ночью я была в покоях императора…– я провела рукой по котацу: стол был завален свитками, вперемешку лежали кисточки, чернила и печати. На самом краю стояли три небольшие фигурки, изображающие старика, ребенка и девушку. Не ожидала я такого беспорядка. Я думала император – аккуратист. Хотела рассмотреть поближе девушку, но фигурка соскользнула со стола и упала. Хорошо: не разбилась.
Руки зачесались оставить себе что–нибудь на память из этого места.
– Расслабься, это не повредит твоей репутации, – друг рассмеялся. – Ты же у нас и так: дочь Маары, проклинающая всех и поправшая наставления Будды.
– Я поправшая?! Да я же для вас стараюсь! – подошла к нему поближе и устало ткнулась лбом в высокие жерди, поддерживающие балдахин.
– Если б ты не была моей наложницей, тебя уже давно б утопили, как злого духа. Ты же у нас колдуешь изо дня в день.
– Спасибо тебе, мой спаситель! – закатила глаза, вот же неразвитый народ! Любое нововведение за магию принимают! – И кто про меня такие слухи распускает?
– Все. Не ты ли с Ватару кашу страшную варила, а потом жарила на огне горячем? «Чтобы потом сверкающий огонь получить», – Кейджи руками изобразил странные пассы.
– Это кого же ты цитируешь? И откуда он знает об испытаниях пороха?
– Судзумию. Она так мило к тебе ревнует. Не могу нарадоваться. Каждый день какую–нибудь страшилку про тебя рассказывает.
– Ты бы поберег девочку. Она тебя любит.