Мы построили с отцом летний душ, кабинку туалета с выгребной ямой. В нашем доме отказались от горшков, и всем запретили гадить прямо во дворе.
Намастерили парочку ложек, вилок.
Сделали нормальный совок.
Все эти маленькие радости сделали жизнь неожиданно комфортной и почти цивилизованной.
Мы жили на территории императорского сада – большого города для людей, обслуживающих дворец. Сравнительная бедность моей семьи объяснялась тем, что отец стал начальником охраны, только пять лет назад, после того как спас императору жизнь при покушении. Когда группа убийц из империи Чосон пыталась зарубить властелина Ямато, он убил аж трех ниндзя и принял в свое тепло лезвие одного из нападавших, закрыв императора. А до этого он жил простым самураем – охранником. После покушения, император даровал отцу титул – и записал фамилию Кён в список благородных. Теперь отец мог претендовать на место в Сёгунате и жениться на дочери Благословенного жителя.
Как говориться: из грязи – в князи через постель. В смысле, через больницу.
В одну из прохладных весенних ночей я подскочила от дикого грохота. Стены тряслись, татами прыгал по полу, как кенгуру.
Схватила одеяло и выскочила на улицу. Служанки сноровисто выносили вещи из дома. А отец осматривал маму и Икогаву. Увидев меня, он накрыл нас всех одним одеялом и пошел проверять жилище. Мало ли, кто остался.
Брат не плакал, воспринимая землетрясение, как совершенно обычную вещь. Хотя для него оно, как и для меня, было первым.
Вот и объяснилось отсутствие, какой–либо мебели в доме: мы ели за котацу – очень низким столиком. А спали на раскатанных татами, на день пряча их в нишах у стен.
Удивительно, что конструкция из дерева и ткани, служившая нам домом, перенесла шестибальные толчки очень спокойно. Видимо, легкость каркаса позволяла выдержать ненастье, а вот каменный дом рассыпался бы.
Мы провели на улице всю ночь, опасаясь возобновления землетрясения. Только утром служанки начали потихонечку затаскивать вещи обратно. Я облегченно вздохнула: никто не пострадал. Только туалет и душ сложились карточными домикоми.
Отец почти сразу убежал во дворец. И его не было несколько дней.
На следующий день Мононобе принес печальные вести. Из-за ненастья пострадало много народа за пределами императорского сада. В городе дома жались друг к другу вплотную, и не у всех были слуги, успевшие вывести людей или вынести все ценное. Сгорели два дома, чудом не подпалив весь город. И несколько человек завалило насмерть.
Во дворце – ушиблась парочка слуг. Все, как обычно. В среднем землетрясения в Ямато происходили один–два раза в год. Удивительно, что мы пять лет прожили спокойно.
– Твое появление благословило Ямато, – сказала няня. Я была с ней совершенно согласна, но невероятно не права.
***
Пояснения:
Ватару Мононобе – шумящий кругом лес.
5. Идеи
Через пару лет мы с Кейджи уже обсуждали, как можно усовершенствовать мельницу. Лопасти местной мануфактуры работали от воды, но летом речка надолго пересыхала, и муку мололи вручную.
Мне было искренне жаль местных крестьян. Я видела их своими подданными в недалеком будущем и хотела хоть как-то облегчить им жизнь.
Кейджи предлагал использовать большие жернова, запрячь в них огромную корову (вола) – и пусть ходит по кругу, я же предлагала построить дамбу, и помешать уходу воды на летнее время. Кейджи было восемь лет. Мне – девять. Идея с жерновами тоже была моя, но надо было, чтобы ее преподнес отцу сын. Уверенный в своем авторстве и способный объяснить все нюансы.
Ватару хвалил обе идеи, прекрасно понимая, что выберут инициативу принца.
– Ворот надо сделать из сосны, чтобы под давлением рычаг не сломался, – вдохновенно вещал Кейджи, выводя схематичный чертеж на сероватой ткани. Кончик бамбуковой палочки он прикусывал от волнения, от этого на лице принца оставались черные росчерки.
Кейджи был одет в легкое кимоно, к тому же распахнутое на груди. Он рос сбитым крепким парнем с неизменной лукавой улыбкой, от которой таяли все подряд. Я не была исключением. Жара стояла жуткая, и мы не парились о своем внешнем виде. Мы были лучшими друзьями. Меня давно перестали наряжать для похода во дворец. Шизука просто не успевала поймать, когда я убегала. У меня родился второй брат, и поведение детей заставляло няньку молится о прекращении размножения рода Кён. Она отнекивалась, но я-то слышала ее тихий шепоток по ночам.
У младшего принца был собственный павильон для работы, где мы учились и воплощали в реальность наши идеи.
Сейчас на широком котацу, стояла маленькая деревяшка, символизирующая мельницу и шелковый пояс принца, показывающий реку.