Маша Михей заметила:
— Может, это прореха между миром живых и мёртвых?
— Фентези начиталась? — фыркнул Севлюк. — Мёртвый мир — это не параллельный, не путай. В Грани даже демоны не ходят.
— А если ты веришь в реаркарнацию, то мёртвого мира вообще быть не может, — вставил Вова Лопатко. — Тут умер — в другом месте родился. Красота! Безотходное производство, можно сказать!
— А призраки, умертвия откуда? — невинно поинтересовался Райский.
Матусевич краем уха прислушивался к трёпу сослуживцев.
— Группа идиотов, — наконец резюмировал он.
— Чего это? — обиделся Лопатко.
— В Гранях другие законы и правила. Возможно, непостижимые для нашего разума. Я бы вообще не рискнул что-то утверждать на счёт того… мира. Лапоть, знаешь, чем некроманты платят за свои прогулки по Граням? — Костя глянул на Вову.
— Знаю, — буркнул тот, — один поход — один год жизни.
— Верно.
— Но некроманты живут дофига, неравня нам.
Матусевич глянул на Лопатко, как на безнадёжно больного человека:
— Я о том, что в Гранях даже Время идёт по-другому. А может, его там вообще нет.
— Как это?
— Вечность, она такая, Лапоть, — Костя философски вскинул руку с оттопыренным указательным пальцем.
Надя усмехнулась, наблюдая за ними:
— Что-то, товарищи, вас понесло. Заканчивайте эту галиматью.
— Чуешь что? — оживился Севлюк.
— Чую, Саша… Холодок потусторонний.
Черникова ещё не договорила, а приборы уже ощутили магическую вибрацию, пробежавшую по окрестностям.
— Второй уровень, — с ходу оценил Райский колебания и вздохнул: — Чтоб они сдохли эти призраки!
— Так они и так дохлые! — резонно заметил Севлюк, снимая своё оружие с предохранителя.
— Понеслось! — Лопатко вскинул обрез.
А Надя молча пошла к заброшенному дому, над которым уже носился выдернутый из Граней дух.
… Пятница. Два часа ночи. Тёмный пустой подъезд, опять какая-то сволочь лампочку стырила. Мерное движение лифта вверх. Пятый этаж. Родная дверь. Наконец-то! Если бы у Нади сейчас спросили, какая у неё самая заветная мечта, не задумываясь, ответила бы: выспаться! Чтобы долго, во всех позах и ни одного звонка.
— горланил безбилетный Виталик Артист. -
И-и-и повтор!
Когда припев «Джамайки» пошёл по четвёртому разу, Надя сдалась: нащупала несмолкающий телефон.
— Алло!
— Привет! Что делаешь? — это был Демьянинов.
— Сплю… спала.
— Какое «сплю»? Вечер скоро!
— А давай ты скажешь, чего хотел и отстанешь! — миролюбиво предложила девушка.
Демон догадался:
— Дежурила вчера?
В трубке послышалось какое-то копошение, потом голос Черниковой:
— Всё, я проснулась.
— И?..
— Иду на кухню варить кофе, — буркнула девушка.
Дмитрий на миг представил сонную, полуодетую человечку. Плавная линия бедра, переходящая в тонкую талию, грудь при каждом шаге чуть подпрыгивает, а сквозь майку хорошо видны напрягшиеся соски… В брюках стало тесно. Мужчина мысленно ругнулся, а вслух спросил:
— В окно смотрела?
— Дим, не тупи! Если ты меня только что разбудил, то когда я могла посмотреть в окно? — буркнула Черникова.
— Сама не тупи! У тебя, что нет окон в кухне?
Через какое-то время:
— Смотрю. Солнце светит, небо голубое, снег лежит. Красиво! — девушка хмыкнула. — Ну, и куда ты меня приглашаешь?
В самом походе в ресторан не было ничего необычного. И Демьянинов, и Надя знали о взаимной симпатии и хотели провести время вместе. Демон осторожничал после последней встречи: Черникова остро реагировала на его вторую ипостась, а мужчина, к собственному удивлению, легко терял контроль рядом с человечкой. Да, он охаживал славяночку, мечтая затащить её в кровать, но, оказалось, что с ней есть о чём поговорить и посмеяться — просто расслабиться после выматывающего дня на работе. Конечно, Черникова любила красивые ухаживания. В тоже время не вела себя как избалованная девочка: охотно слушала рассказы Дмитрия, а могла и сама к месту вспомнить забавную историю. Как итог, мужчина не чувствовал себя тамадой, нанятым развлекать гостей. Вечер получился приятным, интересным. А вот выходя из зала, Надя почувствовала, как побежали мурашки по спине от пристального взгляда. Обернувшись, она увидела молодую пару за одним из столиков. Сразу же узнала своего приятеля Костика и одну из молоденьких стражей Настю Рыбушкину, которую в конторе называли Рыбкой. Черникова даже не успела удивиться тому, что Матусевич нашёл новую подружку. В ярких красках представила, какой допрос он ей устроит. Гестапо бы обзавидовалось!