— Приедешь домой — помойся! Мне кажется, что ты липкая.
— Что?
— Столько сладких улыбочек и слов, что меня подташнивать начало.
Девушка зло прищурилась, но промолчала. А мужчина продолжал:
— Решила клин клином вышибить? Заменить Демьянинова Наумовым?
— Костя, помолчи!
— Никогда не думал, что скажу ТЕБЕ это, но… Черникова, ты сучка!
— Матусевич, я могу и в морду дать за такие слова! — возмутилась девушка.
— Ты понимаешь, что демон просто так это не оставит? Ты зачем Степаныча в это говно впутываешь?
— Не твоё дело!.. Я не пара Демьянинову. Он принц, мать его! Белая кровь, голубая кость, а я… — голос дрогнул, ей-богу сейчас заплачет.
— Может наоборот? — тяжело вздохнул приятель.
— Что?
— Белая кость, голубая кровь.
— Один хрен! — Надя отвернулась.
— Какие же вы дуры, девки!.. — развить мысль помешал звонок.
Девушка узнала звонящего, глянула на Костю:
— Это Хваль.
— Отвечай.
— Сергей Алексеевич?.. Да, мы домой едем… Боже! Нет!.. — закричала девушка, вцепившись в панель автомобиля.
Матусевич встревожено наблюдал за подругой, ждал. Та слушала директора управления, а по щекам градом катились слёзы.
— Что? — не выдержал он, стоило девушке отключить айфон.
— Разворачивайся, едем обратно, — Надя выдохнула и сообщила страшную новость: — Алёны Ясеневой больше нет…
Дефенсорем вошёл в полутёмный зал, позвал:
— Им?
— Что? — отозвался голос откуда-то.
— Ты один?
— Один, — Иммитиус улыбнулся, вкладывая в свой ответ совсем другой смысл.
— Что так? — Рем сел напротив.
Посвящать брата в свои проблемы Иммитиус не хотел, но старший удивил:
— Дело серьёзное, раз ты не пришёл ко мне, не пьёшь и не в тренажёрном зале… Признался?
— Да.
— А она?
— Промолчала, — Иммитиус вздохнул. — И, похоже, не слишком переживает. Хотел встретить её сегодня, поговорить, а она другому глазки строит.
Дефенсорем хмыкнул, вспоминая собственные проблемы с женой. Потом привычным движением выудил бутылку с коньяком:
— Хорошо хоть не ДРУГОЙ.
… Пилось на удивление легко. Спустя пару часов, опустошив почти четыре бутылки на двоих, демоны покинули дворец.
— Как это произошло?
— Авария. Она влетела в грузовик, её просто подмяло под него, — Наумов был серый.
Матусевич хмуро поглядывал по сторонам. Стражи топтались в фойе конторы, обсуждая случившиеся. Остро пахло валерьяной. Где-то позади слышался тихий плач девчонок. Костя отыскал глазами Черникову. Та стояла чуть в стороне с опухшими от слёз глазами.
К ним подошёл Хваль:
— Я еду к родным Алёны. Витя, ты со мной.
— А Пирогов?
— В морге. Костя, пригляди здесь. Я сообщу, когда будут похороны.
Матусевич проводил начальство и подошёл к Наде:
— Ты как? Машка с Анжелой успокоительное выпили. Тебе дать?
— Нет, — девушка обняла себя руками.
— Надюш, что не так? — Костя хорошо знал Черникову, чтобы не заметить её странное поведение.
— Мы можем попасть на то место?
— В принципе, да. Но зачем?
— Не знаю.
Матусевич, стиснув зубы, поглядывал на сосредоточенную девушку.
— Я должен быть здесь.
— Пусти меня в зал переноса к порталу. А потом заберёшь.
Мужчина коротко кивнул, лишь велел:
— Возьми артефакт по проекциям. Если появишься на трассе без машины, примут за шалаву.
… Надя была на дороге около получаса. Рядом красовался красный «опель астра». Проезжающие мимо водители, с интересом поглядывая на автомобиль, даже не подозревали, что стоит им протянуть руку — и пальцы коснуться не металла, а пройдут насквозь. Рядом стояла девушка, тоже обычное явление на трассе: подумаешь, вышла ноги размять.
Светлая переводила взгляд с осколков стекла на обломки пластмассы и, казалось, вживую слышит визг тормозов и скрежет сминаемого металла… и больше ничего.
Костя подбежал к Черниковой:
— Надя, я уже здесь! Говори, что не так!
Она глянула на мужчину, а того аж передёрнуло: таким чужим и странным был этот взгляд.
— Костя, я же хороший интуит, правда?
— Правда.
— Костя, Алёна погибла не здесь.
— Что?
— Я чувствую… чувствую каждый осколочек на дороге. Не только от Алёниной машины, но и от того грузовика. Они воют, им страшно даже сейчас. Я чувствую ужас мужчины, но… — шёпот оборвался.
Страж сглотнул:
— Рассказывай всё, что приходит в голову! Как бы дико это не зву…
Надя не дала ему договорить: