После его ухода Джо так и сидела в кресле. Не скоро сумела вернуться к работе.
4. МЛАДШИЙ
Поселок ванеков выглядел очень странным, почти забавным анахронизмом. Сидевшие перед своими землянками с гладкими низкими куполами женщины, с виду практически неотличимые от мужчин, готовили еду, чинили одежду, мужчины вырезали статуэтки, фигурные изображения, чем, без сомнения, занимались не одно столетие, дети играли, шалили, подобно всем детям с начала времен. Извечная с первого взгляда картина. Потом над колодцем посреди деревни в глаза бросается насос земной конструкции, работающий на солнечных батареях. Приглядевшись поближе, видишь протянутые от хижины к хижине пучки тонких изолированных проводов, в примитивном фоновом шуме поселка в естественном пейзаже слышится гул современного генератора… Ванеки увидели электрический свет и решили, что это хорошо — по крайней мере, в данной конкретной деревне.
Рмрл оставил Младшего у какого-то хитроумного механизма и пошел советоваться со старейшинами. Механизм представлял собой набор затейливо вырезанных колес, подвешенных на шпинделях под немыслимыми углами. Младший дотронулся до маленького колесика, и оно завертелось. Толкнул — колесо закрутилось быстрее, внезапно приведя в движение остальные колеса. Все вращались с разной скоростью, под разными углами.
Он снова посмотрел на Рмрла, направлявшегося к большой хижине, стоявшей отдельно от прочих. Ее земляные стены были сплошь исцарапаны изображениями бесчисленных вращающихся кругов.
Молодого ванека ждала в дверях высохшая фигура. Между ними завязался оживленный разговор, во время которого в дверном проеме появлялись другие лица, тыкали пальцы, мелькали туда-сюда руки, до Младшего, с интересом наблюдавшего за развитием событий, долетал смешанный хор писклявых голосов. Наконец Рмрл повернул назад, дверь закрылась.
— Не хотят слушать, — доложил он с бесстрастным выражением на лице, подойдя к Младшему. — Извини, бендрет.
— Нечего передо мной извиняться, — буркнул тот. — Вовсе не я крайний в очереди.
— Не понял, бендрет…
— Просто так говорится.
Младший уставился на крутившиеся колеса, обдумывая сложившуюся ситуацию. Первое побуждение диктовало все бросить и топать дальше. Если они довольны своим положением — на здоровье. Он всегда презирал тех, кто думает, будто лучше знает, в чем другие нуждаются, и боялся занять такую же позицию по отношению к ванекам.
Если им не нужна моя помощь, стоит ли беспокоиться? Возможно, они правы… Может быть, вдалбливать что-то кому-нибудь в голову не лучший способ действий. Если они не хотят шевелиться, зачем их подстегивать?
И тут он уловил на лице Рмрла едва заметную вспышку безнадежно угасшей надежды. Хорошо скрытую, но ощутимую.
Неожиданно для себя самого Младший рванулся к хижине старейшин.
— Бендрет! — крикнул Рмрл. — Вернись! Ничего не выйдет… Они слушать не станут!
Младший, не обращая внимания, толкнул дверь, шагнул в хижину.
Внутри было темно, помещение освещала единственная пыльная лампа накаливания, примитивная, слабая, голая, одиноко свисавшая с потолка. Стоял сырой затхлый запах, однако кругом было сравнительно чисто.
Как только Младший ворвался в землянку, с пола навстречу встали семь костлявых, закутанных в балахоны фигур. Он заметил испуг на старческих лицах и быстро поднял руки, предъявляя пустые ладони.
— Я вам зла не желаю. Хочу только поговорить. За спиной возник Рмрл, остановился в дверях, наблюдая.
— Мы знаем, о чем ты хочешь поговорить, — предупредил один из старейшин, самый тощий из всех. — Чтобы мы подтолкнули Большое Колесо. Мы этого не сделаем. Это запрещено и не нужно. Большое Колесо думает своим умом, которого не понять смертным, и в нужный момент все расставит по своим местам. Мы не сделаем ничего, что изменило бы его ход, бендрет.
— Я вас и не прошу ничего делать, — поспешно объяснил Младший. — Напротив, прошу кое-чего не делать.
Семеро старейшин залопотали между собой. Если с ними требуется сладить, чтобы дело сдвинулось с места, подумал Младший, то неудивительно, что они до сих пор ютятся в землянках!
На него оглянулся тот же самый старейшина. Видно, вождь или что-нибудь вроде того.
— Мы решили, что в данных обстоятельствах не предосудительно тебя выслушать, бендрет.
Младший быстро оглянулся на Рмрла, сел на плотно убитый земляной пол. Старейшины последовали его примеру. Ничего другого он не ожидал — догматики, скорей всего, наряду с большинством прочих ванеков. Согласно букве веры, что-то делать — одно, а ничего не делать — совершенно другое.
— Фактически, — начал Младший, — перед нами простая проблема. С одной стороны, имеется Билл Джефферс, который охотно продает вам продукты, одежду, горючее для генератора, но не позволяет обедать в своем заведении, где вы все это приобретаете. Сейчас не время и не место выносить нравственные суждения о справедливости или несправедливости подобной политики. Он хозяин магазина, и, какие бы правила ни устанавливал, это его дело. Я имею в виду только факт, который необходимо учитывать.
Точно так же необходимо принять во внимание и другой факт, который заключается в том, что вам, ванекам, такая политика не по вкусу.
Старейшины опасливо переглянулись, и Младший торопливо продолжил:
— Имеется еще один факт: от вас, ванеков, во многом зависит успех бизнеса Джефферса. Вы зарабатываете деньги, а как и где их тратить — это ваше дело. У вас имеется то, чего хочется Джефферсу, — деньги. И вы, тратя их в магазине, взамен имеете полное право рассчитывать на такое же уважение, какое он оказывает своим клиентам-землянам.
Главный старейшина открыл было рот, но Младший не дал ему заговорить.
— Не отрицайте. Вас это обижает, хотя вы отлично скрываете недовольство.
Старый ванек поколебался и едва заметно кивнул. Настырный землянин сразу сильно вырос в общем мнении старейшин.
— Хорошо. Следующий шаг — растолковать Джефферсу суть проблемы. Для этого нужно только держаться подальше от его магазина, пока до него не дойдет, что, если он слегка не уступит, доход сильно уменьшится по сравнению с прежним. Не волнуйтесь, до него непременно дойдет. Джефферс — бизнесмен, и вы будете с ним говорить на его языке.
Старейшины уставились на Младшего с разинутым от изумления ртом. Они плохо разбирались в действии экономических сил. Заведение Джефферса фантастически облегчало им жизнь. Больше не надо трудиться в полях под жарким солнцем, сытый желудок уже не зависит от доброго урожая. Пусть Большое Колесо приносит любую погоду — пока земные скупщики приобретают статуи и резьбу, ванекам голод не грозит.
Поэтому универмаг с момента постройки был признан благословенным даром Большого Колеса. А теперь явившийся землянин рассказывает, что ванеки взаимно связаны с его владельцем. Ясней ясного! Как они раньше не догадались?
— Ты очень мудр, бендрет, — признал главный старейшина.
— Да нет. Это общеизвестно. Что скажете?
Старейшины, бормоча, собрались в тесный кружок в дальнем конце хижины. Видно, кое-кто возражал против идеи, способной повлиять на Большое Колесо. Другие подтверждали, что раньше обходились без Джефферса с его заведением и сейчас обойдутся. Последнее мнение возобладало.
Главный старейшина обратился к Младшему:
— Мы согласны с твоим планом, бендрет. Предупредим своих братьев ванеков в окрестностях, что больше ничего не покупаем у Джефферса. — Он поколебался. — Хотя все-таки с трудом верится, что подобные действия с нашей стороны будут иметь какой-нибудь результат.
— Не сомневайтесь, — заверил его Младший. — Сейчас он вас принимает как нечто само собой разумеющееся, а как только доходы начнут сокращаться, задумается. Билл Джефферс сразу поймет, какое огромное значение имеют для него ванеки. Обождите, увидите.