Том неожиданно вскинул руку и выстрелил. Мужчина в дверях упал. Он сорвался с места и снова короткими перебежками, прячась за мебель, понесся куда-то вглубь дома.
— Я выведу тебя через задний двор. А дальше...
Антонио шкурой почувствовал опасность, резко обернулся и выстрелил. Еще один готов. Том юркнул в длинный и темный коридор.
— Сейчас буквально пятьдесят метров по открытой местности, — Том проверял количество патронов в магазине. — Дьявол! Там дорога... — Щелчок предохранителя. — ...и машина. Надеюсь, бегать ты не разучился, — похлопал его по плечу.
Антонио презрительно хмыкнул и криво улыбнулся.
— Ты мне обещал, — посмотрел на него серьезно.
— Я помню, — улыбнулся Том. — Только давай мы сначала выберемся.
Они оба затаились, прислушиваясь к происходящему вокруг. Том чуть прошел вперед, скрываясь за тенью дома, направил ствол вверх, вглядываясь в окна и пытаясь уловить в них хоть малейшее движение. Подал знак Антонио, что путь свободен. Тот со всех ног бросился к заветной калитке. Он слышал, как колотится сердце у самого горла. Он слышал, как друг бежит сразу же за ним. Он каким-то шестым чувством осознал, что в окне на втором этаже мелькнул черный силуэт. Антонио резко поворачивается... Но, кажется, что все происходит слишком медленно, как будто в диафильме. Он слышит выстрел. Пальцы отчаянно жмут на курок. Раз. Два. Три. И все три пули достигают цели. Как и та единственная, что успел выпустить черный силуэт в окне...
Рубашка лежащего навзничь Тома быстро пропитывается кровью.
— Черт! — кидается к нему Антонио. Хватает за плечи и резко переворачивает. Голова безвольно свисает. — Том, ты что это?! ОЧНИСЬ, МАТЬ ТВОЮ, СЕЙЧАС НЕ ВРЕМЯ! — заорал он и что было силы ударил по щеке. Дальше он уже не отдавал отчета своим действиям. Он безжалостно тряс, лупил кулаками несопротивляющееся тело и выл, словно раненный дикий зверь. Он не понимал, что к ним неумолимо приближались полицейские, не слышал, как отчаянно выли сирены. Он не видел, как около калитки резко затормозил небольшой минивен, как дверь распахнулась и два человека в черном кинулись к нему. С силой оторвав от друга, поволокли в машину. Антонио не сопротивлялся. Ему уже было все равно. Его грубо швырнули в салон, дверь с грохотом захлопнулась, и машина стремительно сорвалась с места.
Эпилог
У небольшой деревянной пристани пахло рыбой и экзотическими приправами с местного рынка. День был жаркий, но жара здесь ощущалась по-другому, не как в Мексике. Мягче, что ли… Хотя, мягче скорее стал он сам. Мягче и терпимее. Билл щурился, вглядываясь в противоположный берег реки, откуда скоро должна была причалить лодка — что-то вроде местного речного такси. Вот уже около месяца он совершал прогулку по одному и тому же маршруту: до китайского квартала и обратно. Иногда он покупал немного овощей для ужина на плавучих рынках, иногда ездил просто так, без цели. Почему-то это всегда помогало встретить новый день и привести мысли в порядок.
Садился он обычно с краю, у самого борта, где было меньше людей. Ветер приятно обдувал и ненавязчиво вплетался в длинные пряди волос. Билл прикрыл глаза, наслаждаясь мгновением. Невероятно, но только теперь он почувствовал себя по-настоящему живым, свободным и… в какой-то степени счастливым. Здесь в Таиланде время текло медленно, размеренно, давая возможность увидеть то, чего зачастую не удается разглядеть, живя на полной скорости. Он научился ценить жизнь и быть благодарным. Билл был бесконечно благодарен Крису за то, что он спас его в тот день, тем самым исполнив волю лучшего другаТом всегда хотел для него только хорошего. Только Билл прежде никак не мог разглядеть, что же для него хорошо. Все, что у него сейчас есть — это шанс начать заново. А это уже так много. Бесценный дар, которым он когда-то позволил себе разбрасываться.
Лодка медленно шла наискосок широкой реки, оставляя за собой ребристые полосы воды. Билл достал сигареты, поискал в кармане рваных джинсов зажигалку — пусто. Должно быть, осталась в других штанах, которые он отнес сегодня утром в прачечную. Легкая улыбка коснулась его губ. Он вынул сигарету изо рта и смял ее. Песочно-коричневая крошка рассыпалась по джинсам, табак полетел в реку, гонимый ветром.
— Держи, — протянул ему кто-то сзади сигарету и зажигалку.
— Спасибо, — на автомате отозвался Билл, принимая подношение. На автомате взял сигарету в рот. На автомате чиркнул зажигалкой. Рука замерла на полпути к сигарете. Ветерок трепал робкое пламя, Билл чувствовал, как нагревается металл, обжигая подушечку пальца. Глаза смотрели сквозь огонь и не видели ничего. Все расплывалось, заволакивалось дымкой. Он сошел с ума. Это было настолько очевидно и так приятно, что он боялся пошевелиться и спугнуть собственное сумасшествие.
— Осторожно. — Шеи коснулось горячее дыхание, а по коже руки совсем невесомо заскользили пальцы.
Ему часто снились сны. Они были такие реальные, такие яркие, как будто все происходило на самом деле. А потом наступало утро, и Том уходил вместе с рассветом. Как же он ненавидел его отпускать. Зажигалка нагрелась так, что пальцу стало невыносимо больно, удерживать пламя, а значит надо отпустить огонек, отпустить его…
— Я очень скучал по тебе. — Рука крепко сжала плечо.
Билл, наконец, отпустил зажигалку, зажмурился и судорожно вцепился в его пальцы. Ему кто-то ткнулся лбом в плечо, а руки крепко обняли. Билл чуть ли не силой заставил себя повернуться в сторону голоса. Если он действительно сошел с ума, если у него галлюцинации, если он в бреду, то хотя бы увидеть его, хотя бы на мгновение, может быть он будет таким же реальным, как и руки, сжимающие его тело, как голос, взрывающий ему мозг, как все его утренние и вечерние фантазии, как все его мысли, как весь этот гребаный мир, черт побери!
Том смотрел на него с мягкой, ласковой улыбкой. Гладил по скуле и волосам подушечками пальцев. Скользил взглядом по губам, виску. Касался кончиком носа подбородка и щек. Билл боялся моргнуть, боялся, что сейчас его грубо толкнут в плечо и потребуют проснуться, скажут, что они приехали и пора выходить.
— Но… Как же? — заикаясь, выдавил он. — Ведь…
— В Германии самые лучшие врачи. — Губы Тома легко коснулись его губ.
Билл, не теряя зрительного контакта, осторожно повернулся к нему, все еще не веря ни своим глазам, ни своему телу, ни своему разуму.
— И потом, я же тебе обещал. — Том опять коснулся кончиком носа его подбородка. — Да и ты мне сказал, что в Таиланде самая лучшая кухня. Не мог же я оставить тебя наслаждаться ею в одиночестве.
Билл резко подался вперед и крепко обнял его.
— Сссс… Не так резво, — сморщившись, радостно рассмеялся Том. — Мне еще эту штуку поносить придется.
Билл только сейчас заметил, что левое плечо было зафиксировано подвязкой.
Он снова обнял его. На этот раз аккуратно, нежно, бережно.
Трамвай уже давно причалил к берегу, пассажиры успели смениться на новых, а они так и стояли, не смея разомкнуть объятий.
Колесо времени в очередной раз совершило поворот, словно штурвал корабля, сменило направление, но не изменило свой курс. Вместе с ним уходит боль, сменяются декорации. Ничто не остается прежним, но и не проходит бесследно. Когда-нибудь колесо снова сделает полный круг, замыкая его, давая начало новому витку событий. И тогда время расскажет новые, а может просто повторит уже хорошо забытые истории.
Конец