– Почему, пи-пи-пи, не стреляете? Где имитация химатаки? Его крик слышу, как будто мою голову обмотали большим полотенцем – легкая контузия. Автоматически выпускаю магазин в воздух и бросаю взрывпакет. Заикаясь, говорю Вове:
– Вставай, надевай противогаз, а то нас натянут как мышей. Вова начал понимать происходящее и его последствия. Покачиваясь, встал, натянул на голову противогаз и опять потянулся к взрывпакетам. Порядок. Дехтяренко молодец, в санчасть не попросился, чтобы наш залет не лег на всю роту, а продолжал вместе со всеми выполнять учебно-боевые задачи.
Целый день мы атаковали, оборонялись, окапывались. Сидим в ожидании машины посеревшие, грязные и мокрые. Переживаем, не сделают ли нам марш-бросок. Солнце вышло на минуту, сразу поблекло и съежилось, утонув в мутной дымке. Подул ветер, небо затянуло причудливыми облаками, меняющими форму. Казалось, что облака и все небо мнут гигантские невидимые руки.
Грузимся в БМП, которая везет нас на боевые стрельбы. Грохот ужасный, кажется, что ты в бетономешалке с кирпичами, касками, бьемся о броню, но мы спим. Курсант Кордюков ударился о пламегаситель и получил синяк под глазом, я прищемил палец при стрельбе на ходу с автоматной бойницы.
Потерь на этих учениях, слава воинским Богам, не было, но многим досталось. На обратном пути ехали от Ярославля до Александрова в обычной электричке, людей тьма. Народ вяло толкался между сидений. Из окон поддувало холодом, в вагонах безнадёжно пахло железнодорожными запахами и человеческой нечистоплотностью.
Спать охота до одури, но многие курсанты, изображая галантных кавалеров и воспитанных людей, уступают места девушкам и пожилым людям. Наш отсек, где мы ехали с Вовой Дехтяренко, пустой. Подсаживающиеся к нам люди начинали сморкаться, тереть глаз и быстро уходили. Вовина шинель насквозь была пропитана хлорпикрином…
Спортивный праздник. Многое отдал бы, чтобы взглянуть в глаза человеку, придумавшему такое название. Праздник – это событие для физического отдыха и расслабления души. У нас все наоборот: напряг и нервяк. Праздников в армии, конечно, нет и быть не может. Поэтому на праздник у нас марш-бросок – 10 километров. Как будто издеваясь перед стартом, играет военные марши оркестр.
Бежим в шинелях. Шинели в современной армии – для меня открытый вопрос. Сукно, хлястик и складки на спине. Конечно, можно было расстегнуть хлястик и укрыться в непогоду, как писал советский поэт Василий Ермаков:
В ночь сырую, длинную
Служишь ты периною,
Согреваешь ласково,
Серая шинель.
Но военная форма должна обеспечивать удобство выполнения боевых задач и несения службы или вызывать у врага своим видом уважение и мысли, что Российская армия самая мощная и обеспеченная. Наша шинель неудобная и серая – ни удобства, ни красоты. Ее носят больше века, начиная с казацких есаулов и пехотинцев Первой мировой войны. И ничего в ней не меняется: рудиментное пятно на теле могущественной и лязгающей железом армии.
Вот бежим мы в этих шинелях, пар пускаем и ищем кислород. Курсант Чеславлев выдохся, посерел, забираем у него автомат и несем, по очереди. Взаимовыручка стала не великим жестом, а повседневной обыденностью. Испытания сплачивают, убирают бытовую мишуру и конфликты. На финише мне самому плохо, отхожу в сторону и блюю, держась за березу.
34 группа выигрывала практически все соревнования. У них Гоша Полянский и Вася Селиверстов на марш-бросках забирали себе гранатометы, пулеметы у тех, кто уже не мог ноги передвигать. И позже под руки доносили некоторых до финиша. Ещё бы Полянский плохо бегал – он ведь был инструктором службы собак, а Селиверстов – биатлонист. Вот такой спасательный дуэт.
В полутюремном существовании мы только и думаем о «зазаборном мире» и гражданке. Разговоры одни: когда будет «увал» и что ты будешь в нем делать. В увольнение не попасть – то усиление, то карантин. Беспокоится государство, чтобы за забором курсант насморк не подхватил. Если повезло вырваться в увал, то одеваем «парадку»: китель, скрипящие ботинки из кожзама. Это одежда не только для парадов и праздников, в ней ты должен появляться за пределами училища. Смотрюсь комично: рост 1.90, худой, тонкие ноги облегают наглаженные брюки и 47-ой размер гигантских ботинок, которые похожи на крокодила. Такой нескладный клоун в больших башмаках.
Мне повезло, я в увале. Стою на станции Голицыно, жду девчонку из простой рабочей семьи по имени Наташа. Лицо у Наташи маленькое и симпатичное, брови тонкие, похожи на шерсть шмеля. С Наташей мы знакомимся на училищной дискотеке. Дискотека – это отдельная история. На ней можно встретить свою судьбу или зрелых женщин, которые, как говорят взводные, «еще нас выпускали». «Смотрите, мол, с пылу с жару в щи не угодите, а то быстро окольцуют!» Курсант для большинства девушек Голицыно – завидный жених, стабильный и относительно обеспеченный. На дискотеку ездят даже девушки из Москвы.