— В самом деле, и обязательно с самолёта.
— Ну, допустим. И при чем же тут Гагарин?
— Так нет ведь самолётов, и почти не делают. Нужно и наших подтолкнуть, и за рубежом лучшие маленькие самолётики, пригодные для сельхозавиации, отобрать, купить — и нашим конструкторам дать в них покопаться. А американцы нас санкциями задавили. А вот лично Гагарину подарят самолёт, ну или продадут за копейки — для рекламы своего предприятия.
— Ну и жук ты! Сволочь. Как земля-то тебя носит. Добро, я переговорю с товарищами. Считай, меня ты убедил. Всё по нему?
— Маленький нюанс.
— Ох, недоброе чую! — загоготал и сигарету выкинул в камин.
— Чтобы чуть веса Юрию Алексеевичу добавить, ведь всё же замминистра, ему желательно присвоить звание генерал-майор.
— Генерал? Ну, Гагарину не жалко. Всё у тебя?
— Ещё один нюанс. Мне и ему нужны два хороших самолёта. Я на свои куплю через Бика. Страна огромная — на поезде не наездишься, и на рейсовых самолётах не налетаешься. Времени куча теряется.
— И что за самолёты?
— «Сессны» американские. Компания Cessna запустила недавно партнёрскую программу с французской Reims Aviation, так что санкции попробуем обойти.
— Всё-то у тебя всегда на два хода вперёд продумано. А чего, покупай! Вам, миллионерам, всё можно, — посмеялись вместе.
Может, так удастся Гагарина спасти? Вырвать из лап неподатливой Истории?
Глава 5
Событие одиннадцатое
Охота — это спорт! Особенно когда патроны закончились, а кабан еще жив.
— Ты чего такой грустный?
— Да вот пошли с мужиками на кабана охотиться! Кабан не пришёл… Ну мы и напились как свиньи. И тут пришёл кабан…
— Леонид Ильич, у меня мысль интересная родилась. Можно я её вам вкратце расскажу? — Тишков стоял на вышке в Заречье рядом с Брежневым. Ждали кабана. Егеря уже гнали, слышно было, но пяток минут можно улучить. И Пётр решился — когда ещё выпадет случай тет-а-тет поговорить с Генсеком, да ещё в хорошем настроении.
— Нашёл время! Об охоте думать надо на охоте, — буркнул Ильич, но, глянув в оптический прицел своей винтовки, все же проворчал: — Говори, только коротко.
— Давайте возродим проект по созданию Еврейской автономной республики.
— Эка тебя занесло! Своих проблем мало? Ты давай страну накорми, а уж про республики есть кому думать, — Брежнев снова приложился к окуляру.
— Это как раз один из кирпичиков плана, как страну накормить, — Пётр тоже посмотрел в тот сектор, где должны появиться кабаны.
— Неважное время ты, Петро, выбрал для серьёзных разговоров. Завтра воскресенье. Ты приезжай в Завидово. Прямо к обеду и приезжай. Правда, в обед ещё попасть нужно. О, слышишь, совсем близко собаки? Отстань пока от меня со своими евреями.
Брежнев не промахнулся. Когда-то давно, даже ещё не готовясь к написанию романа про мальчика попаданца, Пётр Штелле прочитал в интернете про маленькую страсть большого Генсека. Так вот там было написано, что Брежнев вёл дневник — и после каждой охоты «дорохой Ильич» записывал туда результаты. Там можно прочесть об удачных днях — например, нескольких подстреленных кабанах и утках. Не всякий охотник может, пусть и за несколько дней, положить несколько таких зверей, как кабан.
Ещё там была байка. Хотя, кто его знает… Может и правда, но тогда это был бы шок. Итак.
Однажды по приглашению в СССР пожаловал руководитель ГДР Вальтер Ульбрихт, тоже любитель поохотиться — или изображал из себя такого, чтобы потрафить Ильичу. В тот раз Ульбрихт пожелал выйти на бурого медведя. Егеря не успели в Завидово мишку, и, чтобы не ударить в грязь лицом, выписали из местного цирка старого и уже больного зверя. Натяжечка, конечно — ну да продолжим.
Завели горемыку в чащу и направили в сторону гостей. Мишка бездумно брёл по лесу, боясь каждого куста — и тут его увидела местная почтальонша на велосипеде. Завопив и бросив своё средство передвижения, тётка убежала в сторону деревни. Медведь, вспомнив навыки, сел на велосипед, и в таком виде выехал к высоким гостям. Ну а вдруг правда?
Спросить Леонида Ильича? Нет, не признается. Но спросить завтра за обедом надо.
После охоты — а Брежнев ажно двух кабанов завалил — выпили по чуть-чуть, и началась любимая процедура Генсека. Он раздавал куски мяса. Петру достался здоровущий шмат в три с половиной килограмма — пришлось десять рублей почти заплатить. Этого, с охоты, мяса он никогда не ел, отдавал Филипповне. Ему же с базара помощники Мкртчяна исправно приносили паровую свининку по первому звонку — а тут вонючая жёсткая кабанятина. Нет! Нам таких изысков не надо. Мы люди простые.
А Брежнев, чуть подшофе, вручал очередной кусок Щёлокову. Жаль, недолго осталось Ильичу пребывать в крепкой памяти. Скоро то ли инсульт, то ли инфаркт. Может, нужно найти нормальных врачей, а не Чазова?