Всё историки решают, куда скифы делись. Вот! Геродот знает. Стали все нариками. Потом, после исчезновения скифов, не до конопли стало. Место под солнцем русы отвоёвывали. Отвоёвывали, отвоёвывали – и отвоевали Кавказ и Среднюю Азию, где курение гашиша есть национальная традиция. Понятно, скифы научили. С этими традиционалистами столкнулись наши солдаты и офицеры, которые безмерно страдали и мучились из-за отсутствия хлебного вина. Вернулись в Северную столицу – а там уже и лавки китайские, и аптеки наши. Вздохнула Русь-матушка облегчённо.
Запрет царского правительства на продажу наркоты привёл к расцвету контрабанды – тоже, понятно, из Средней Азии. Впрочем, не всё так плохо: тогдашняя пограничная стража ловила караваны с терьяком (опиумом) в поте лица. Ещё бы: четверть добычи доставалась ловцам.
Потом в богоизбранной стране подсела на наркотики богема – писатели и прочие художники, а от них переняли эту привычку уголовники. Кокаин вошёл в моду. Потом морфин и опиум, который использовался в медицинских целях. И вот тут – выверт. Врачи, медсёстры и всякие фельдшера почти обогнали богему и уголовников по самостоятельному «лечению». Булгаков это отлично описал в рассказе «Морфий». Чего искать и далеко ходить – просто поделился собственным опытом сидения на игле. Умнейший был человек.
Дальше началась Первая мировая и сухой закон. А чем стресс снимать? Ещё и закон о запрете на посадку мака отменили, нужен был морфий для лечебных целей. Полно раненых.
Сеяли мак в основном в Киргизии, на берегах Иссык-Куля. Революция ничего не изменила – марафет правил преступным миром, а большевики сначала с преступниками и не боролись, даже поощряли. Социально близкие. Пролетарии ножа и топора. Экспроприаторы.
Только в 1924 году одумались и приняли декрет Совнаркома о введении в УК статьи 140-д, согласно которой изготовление, хранение и сбыт наркотиков наказывались тюремным заключением на 3 года.
Тогда же в Туркестане создали специальные опиеробческие хозяйства, производившие опий для медицинских целей. Только на чёрном рынке он в сто раз дороже – куда понесут? Дали ОГПУ право стрелять без суда и следствия. И тут не убоялись наркоторговцы – чуть лишь уменьшился поток левого товара. В 1930 году эти опиеробческие хозяйства были объединены в колхозы. Опять ничего не поменялось.
А ещё большевики стали замалчивать проблему. «В СССР непрерывный рост благосостояния трудящихся, подъём культурного уровня населения, оздоровление труда и быта создали благоприятную обстановку для ликвидации наркомании. Кокаинистов в СССР нет, морфинисты представляют редкость». Это из Большой Советской Энциклопедии.
На всю страну в 1954 году зарегистрировано всего 2500 наркоманов.
Ну вот, слава Богу, справились. Теперь семимильными шагами к светлому будущему!
На самом-то деле всё не так благостно.
Пётр Тишков, когда получил секретный доклад местного милицейского (в 1968 году МООП опять милицией назвали) начальства весной 1969 года, просто охренел. Получалось, что даже не в разы больше, а в сотни раз! Нужно было что-то делать – и всё упёрлось в завод в Чимкенте, а ещё в огромные поля мака в Киргизии. И огромное же количество дикой конопли.
И чего теперь-то? Ну, вот, попробовал убрать производство и переработку на Тайвань. Тоже ведь за день не сделать, пару лет надо. А что сейчас?
Глава 3
Интермеццо второе
– Деда, а расскажи, как ты во время войны два самолёта сбил!
– Ну-у-у, кхм… Не совсем сбил… Скажем так: недозаправил!
Одна очень большая и очень гордая птица, орёл, любила летать в поднебесье и не любила никому уступать дорогу. Так выпьем же за эту неуступчивую лепёшку на борту самолёта Ил-86.
Валяться в больнице Джину надоело ещё в первую неделю. Время от времени заходил проведать Игорь Васильевич, и они на смеси английского и русского обсуждали, как упрочить конструкцию их «стрекозы», чтобы при установке на неё новых немецких роторных двигателей этот самый двигатель не улетел отдельно от самого вертолёта. Ещё вечерами, когда поток посетителей к мистеру президенту иссякал, Минго стучал в дверь и по уже сложившейся традиции приносил собственноручно сваренный кофе. Русские и казахи – хорошие парни, и Джин рад, что приехал сюда, но кофе они готовить не умеют. Даже не так: они и не пытаются его готовить. В тех редких местах, где можно выпить чашечку кофе – а это всего пару ресторанов и кафе в довольно большом городе – так вот, там просто в котёл с кипятком засыпают молотый сотню лет назад кофе, и бухают без меры прямо туда сахар. Варварство! Получается чересчур сладкий, чуть горьковатый компот с лёгким привкусом кофе, и вообще нет запаха. Так ещё и пьют из стеклянных стаканов! Вдвойне варварство.