Выбрать главу

– Да, это проблема, – прокричал в ответ главный металлург, – Боремся с ЛМЦ, и всё без толку.

Точно, вот и с ним боролись, пока он не доказал товарищам, что бороться нужно с собственной тупостью.

– Пойдёмте в кабинет к начальнику литейки, – прокричал в ответ Пётр.

Когда все расселись, первый секретарь попросил листок бумаги и написал на нём две формулы из учебника по физике из седьмого класса.

Q = cm (t2-t1), Q = Lm, c – удельная теплоёмкость, для воды она примерно 4,2 кДж/(кгград), L – удельная теплота парообразования, она равна для воды примерно 2250 кДж/(кгград). Температура подаваемой воды 10 градусов. Температура кипящей воды – 100.

– Вставьте значения в эти формулы, – Пётр протянул листок главному инженеру.

Начальник литейки подал тому карандаш. Всё действие заняло одну секунду.

– Четыреста и две с лишним тысячи. Вы хотите сказать, что воду нужно подавать горячей, почти кипящей. И это резко увеличит теплоотдачу, и изложницы не будут лопаться из-за попадания на них холодной воды, – Пётр не знал, как зовут этого седого мужчину, но он был умнее своих потомков на порядок. Там, в будущем, Петру пришлось больше месяца доносить до руководителей эту простую мысль.

– Валера, мать твою, может, ты половину зарплаты будешь первому секретарю отдавать, – грохнул по столу главный инженер, зло, уставившись на главного металлурга, – Седьмой класс средней школы! А ведь я недавно депремировал начальника ЛМЦ, по твоей докладной.

– Не далеко от нас, в Кушве, есть завод. Не помню, как называется, но точно металлургический. Там льют чугун с шаровым графитом. Из этого чугуна изложницы будут стоять ещё дольше. Есть ещё чугун с вермикулярным графитом, из него бы изложницы стояли ещё дольше, кажется, его используют для литья блоков цилиндров для больших машин, – в прошлом будущем именно из него и стали лить потом изложницы, правда не долго – литейку закрыл Дерипаска.

– Пётр Миронович, а можно поинтересоваться? Откуда ты всё это знаешь? – молча наблюдавший за всем Кабанов, откинулся на стуле и с интересом взирал (именно "взирал") на первого секретаря.

– Сон приснился. Вот Менделееву таблица его знаменитая приснилась, а мне изложницы, – ну, а как ещё объяснить. Пётр думал, как преподнести информацию Кабанову, но ни до чего хорошего не додумался. Вот и решил просто отшутиться, – А теперь давайте прогуляемся в чёрную литейку этого самого не любимого вами ЛМЦ. Есть у меня и для них пара идеек.

– Тоже приснились? – хмыкнул директор.

– Тоже.

– Прямо руки чешутся, – Кабанов решительно поднялся.

В "чёрной литейке" (не из-за плохого освещения и клубов пыли от песка с глиной, а из-за того что лили изделия из чёрного металла – чугуна и стали) как раз заливали молотки для дробилок, эти опоки больше ни для чего не применялись. Понаблюдав за искрами и тонкой струйкой металла, компания "начальников" вслед за заливщиком переместилась к другим опокам узким и длинным. Штелле сразу вспомнил и ещё одно своё замечательное рацпредложение. Идею ему подсказали, как-то на учёбе в Санкт-Петербурге, но довёл её до ума, и получил резкое улучшение качества заливаемых сейчас брусьев, для бронировки мельниц, из марганцовистой стали, Пётр сам.

– Я всё увидел, пройдёмте в кабинет и технолог мне нужен, – проорал Штелле на ухо директору. В Литейке стоял ужасный грохот. Работали пневмотрамбовками формовщики, выбивали литьё обрубщики. Всё, как и через сорок лет. Как домой попал. Люди другие. Те были образованнее, меньше пили, но вот эти мужички и женщины в ватниках, холодно ещё в литейке, точно были трудолюбивее. Не до комфортных условий сейчас. Сейчас страна выживает.

В кабинете начальника ЛМЦ на третьем этаже было почти тихо.

– Марганцовистая сталь или сталь Гатфильда имеет одну особенность, – начал Пётр, когда все расселись. Обращался он напрямую к технологу, молодому парню с полосой от сажи через всё лицо, явно не отсиживался в кабинете, – Она имеет память. Если вы загрузите в печь бракованную по структуре отливку и переплавите её, то отлитая из неё деталь будет с той самой бракованной структурой. Сталь не будет иметь ярко выраженной аустенитной структуры, и ни какими закалками крупнозернистость не убрать. Для молотков нужно варить сталь из стального углеродистого лома и ферромарганца, без марганцовистого лома, и кремний держать на минимуме.

– Думаете, – почесал кончик носа парень и сделал и его чёрным.

– Уверен. И ещё, там очень сильная ликвация, это не исправить почти. Нужно марганца давать с небольшим избытком. Отливки станут чуть дороже, зато гарантированно получим наклёп, – теперь технолог испачкал левое ухо.

– Давайте листок бумаги, я покажу, как правильно заливать брусья, – на протянутом листе Штелле быстренько изобразил опоки, только не с горизонтальным разделением, а с небольшим уклоном в сторону шлакоуловителя и лётки, – Вот так надо переделать опоки, раковины почти уйдут. Всё товарищи, концерт по заявкам окончен.

На самом деле, проработав в литейке десяток лет, Пётр мог бы наподсказывать этому пареньку сотни советов. Может ещё и подскажет, но сегодня уже и так перебор для "озарений". Как объяснить Кабанову, где он этих мудрых слов и знаний нахватался?

– Давайте на последок сходим в модельный участок, – предложил Пётр притихшим руководителям. Молчали люди, переваривали. Один чумазый паренёк, судя по выражению лица, хотел кучу вопросов задать, но не решался.

– Что ж, не пройтись, – с хитрой улыбкой махнул рукой Кабанов, – Ещё "идейка".

– Нет, – честно признался Пётр, – Хочу найти хорошего резчика по дереву.

– Так у нас Яков Лоренц не плохо режет, – выдал желаемую информацию чумазый технолог.

– Ну, веди к нему, – сделал приглашающий жест директор.

В "моделке" стучали молотки, визжала за стеной пила, резало обоняние сочетание запаха краски и казеинового клея. Понятно, до ПВА ещё не доросли. Технолог привёл группу товарищей к верстаку в центре мастерской. На стене над верстаком висел портрет Ленина в красивой резной рамке. Пётр знал этого высокого мужчину. Точнее узнает через тридцать с лишним лет. Знакомство, правда, продлится не долго. Лоренц уедет через несколько месяцев на ПМЖ в Германию. Но пока вот молодой здоровый, но такой же неулыбчивый и не разговорчивый.

Пётр достал из кармана эскизы кухонного гарнитура и протянул, ошкуривающему шлакоуловитель, модельщику. Тот посмотрел, перевернул листок, видно ещё какую неприятность ожидал увидеть:

– Красиво.

– У вас здесь можно такую вещь сделать? – поинтересовался первый секретарь, не дождавшись продолжения.

– Сложно. Тут дуб нужен и морилку хорошую. Станок фрезерный бы не помешал, сильно ускорит работу, – продолжая крутить в руках эскиз, с небольшим акцентом, отвечал модельщик.

– А в городе ещё есть резчики хорошие? – разочарованно поинтересовался Штелле.

– За речкой ведь колония есть. Там таких умельцев не мало. Нарды режут, шахматы, – листок, тем не менее, не отдавал.

– Спасибо, Яков Генрихович, – вспомнил вдруг отчество Лоренца, Пётр и протянул руку за эскизом.

– А можно я перерисую, – чуть убрал руку "старый" немец, – Я быстро.

– Перерисуй, мы на улице подождём, – и Пётр направился к выходу из литейки, как-то само получилось. Он-то сотни раз через него выходил, а не знающие этого выхода руководители завода попёрлись к центральному. Только заметив отделившегося первого секретаря горкома, повернули за ним. Пока главный металлург бегал за директорской волгой все молчали, думу думали. Когда появился модельщик, первым к нему шагнул Кабанов и, забрав листок, углубился в его изучение.

– Тоже приснилось? – оторвался он от изучения кухонного гарнитура через пару минут.

– В журнале видел фотографию, румыны делают, – практически не соврал Пётр.

– Что ж, румыны делают, а мы не можем. Я себе тоже такой хочу. Оставь мне листок, поузнаю про дуб, да про морилку, ну и про фрезерные станки поспрашиваю, – Директор решительно свернул листок и сунул его в карман.