Что же, попаданец, а теперь еще и святой был готов дать твердый ответ:
— Ваше императорское величество, — оптимистично для Николая начал он, — я помню тот разговор. И в отличие от вас, я помню его по-другому. Я уже тогда отказался от короны. Откажусь и сейчас. Господь мне показал явную дорогу на Небе, но ничего не отметил в земном пути. Я же в своей стороны и не думал даже никогда. Ваше императорское величество, по наследству и по Божье воле вы пришли к императорскому престолу и блестяще правите. И я не считаю себя вправе мешать вам. Потребуйте, я дам вам любую клятву, что не стану российским императором!
Глава 23
Отдохнувшие лошади, которым крайне надоело стоять столько летних дней в конюшне, почти весь путь задорно скакали. Впрочем, хозяин на все это не обращал внимания. Он не спешил, как и не медлил. Какая ему разница, за сколько доедет. У него другая грусть, человеческая.
Вроде бы и с карьерой чиновника все хорошо, и жена красавица его любит и как-то все чаще ненароком сообщает о возможном пополнении в семье, и денег много, хоть закидайся ими. А вот по пути вдруг взгрустнулось. И ведь не понятно от чего и зачем и явно кажется эта грусть не его, а откуда-то внешне, а вот как-то нехорошо.
А потому, то ли грустно пой «утро туманное, утро седое», то ли вспоминай полуприличный анекдот на тему «что-то ты лощадка серая — взгрустнулась что ли, что-то ты белая — эх!»
На Небе (оттуда?) явно видели, что жизнь переломилась, и как-то грустили. А вот попаданец в душе даже как-то радовался, видя, что впереди у него десятилетия спокойной счастливой жизни в окружении семьи. А потому прочь серая грусть!
Император Николай после того памятного разговора уехал в тот же день. Ему, видимо, уже все было понятно. И ведь зачем, спрашивается, приезжал — поместье ли посмотреть, свою ли судьбу до конца узнать.
Обед в этот день был веселым. Много блюд, вкусных и неожиданных. Николай, в частности, был поражен изобилию картофеля. Ну, мяса понятно, хотя и его разнообразие радовало.
Рекой лилось вино. Андрей Георгиевич, как чувствовал, погребок прошлого хозяина не только не уничтожил, а, наоборот, по мере возможности пополнял изысканными винами, хотя ни он сам, ни, тем более, его жена особо не пили. А вот теперь пригодилось. В гостях были, страшно сказать, три генерала (из них два военных из гвардии), князь и сам император, куда уж более!
А хозяева не осрамились, посетителей напоили различными винами и шампанским. Пили дружно, даже Николай вопреки обычаю, попросил бокал бургундского. Подливали, веселились, вспоминали истории из гвардейского прошлого, хотя по случаю наличия хозяйки более приличные.
Поэтому было очень неожиданно, когда после небольшого, с час, отдыха, Николай объявил об отъезде. Всех, кроме Макурина. Он-то понимал, что императору здесь больше делать нечего. Правда, ожидал отъезда завтрашним утром, ну да хозяин-барин. Император все же, при нынешнем монархе — первом чиновнике, замыкающем всю лестницу, явно очень некогда.
Уехали. И император, и его свита, оставив хозяина успокаивать крестьян и устраивать поместье. Сам Макурин с разрешения государя уехал только с неделю по позже. Сельским хозяйством занимался, молодую жену любил до беспамятства. А потом вот поехал, и в дороге какая-то хандра приключилась. Благо Настя на этот раз почему-то решила ехать одна. Феминистка что ли какая, независимость решила показать, или дело какое невесть пришлось?
Эта мысль Андрею Георгиевичу взбрела в голову невзначай и так же легко исчезла. Женщин он любил и даже говорил ласково, но уже давно наотрез отказался их понимать. При чем он подозревал, что и сами они себя вряд ли понимают, действуя наугад.
Больше он тревожился о другом. Производство выросло, логистика идет почти на отлично. Пока развивать сеть, прежде всего, трактиров и ресторанов в понимании попаданца. Прямым собственником он их не станет, не положено, но создавать только ему, больше некому. Да и имущество он рано или поздно все равно возьмет, кто откажет святому?
Пока проблема не в этом, а чтобы в момент строительства данной структуры не наделать ошибок. Сам потом будет разгребать, воя на луну от бессилия и злобы. А как ты хотел, господин первопроходимец?
Сперва, пока все было очень в теории, ему проходило в голову что попало, вплоть до чудной фантазии волшебника с всемогущей палочкой. Потом, с постепенной близостью к созданию сети учреждений общепита, и пониманием реальности XIXвека, планы выкристализировались и становилась четче.