Макурин влюбленным взглядом погладил пусть нервную, но все же прелестную фигурку жены, сообщив ей ненароком:
— Любимая, нам надо быть сейчас у венценосных монархов, и поэтому я вынужден не давать тебе бить по моему лицу. Веди и к августейшему императору Николаю I, и к ее супруге Александре Федоровна. Они, несомненно, вдосталь обратят внимание на его ужасную «красоту» и тебе самой будет неловко.
— Хм! — удивилась она. В таком аспекте их положение она еще не рассматривала. Ведь физически она уже стала женщиной, но психологически женой явно нет, по-прежнему намереваясь отвечать лишь за себя.
«Э, нет, дорогая, — усмехнулся Макурин, — теперь тебе придется отвечать за двоих, за себя и за своего мужа, а потом еще и за наших детей».
Он ловко поцеловал жену и ласково посмотрел на нее. Настя, занятая трудными мыслями, запоздало отмахнулась рукой. Потом ответила ответной улыбкой. Как все-таки прекрасно быть рядом с родным мужчиной, который и прикроет, и приласкает, и лаже подумает за тебя.
— Я думаю, нам надо пройти с сообщением о нашем бракосочетании к обоим монархам. Тем более, к императору Николаю ты подойти так и не решилась, а к императрице Александре Федоровне не смогла наладить ключик.
— Смогла бы! — не согласилась Настя, — просто та сегодня уж слишком не в духе и не пожелала меня слушать.
Ага, судя потому, что она не соглашалась неохотно, он ее поймал. Спорить с нею он не собирался. Вот еще! Если нечего делать, то пожалуйста. А ему совсем некуда. Так что обойдется, милая.
Настя, с тревогой ожидавшая ответных доводов мужа, спорных и отнюдь не серьезных, но уносящих много времени, с облегчением пошла за супругом. Ведь вместо никчемного спора он просто взял ее за руку и повел к Николаю Павловичу, которого она до сих пор боялась и могла спокойно подойти только за спиной кого-то, например мужа. Она хихикнула и как бы ненароком погладила эту твердую и надежную спину.
А Андрей Георгиевич шел к императорскому кабинету спокойно и даже вальяжно. Вопрос о тайном бракосочетании для него был не втором и даже не третьим месте, перед этим возникали проблемы с Е.И.В. канцелярией, а точнее, с письмоводителями, еще перед ним требовалось срочно решить хозяйственные вопросы с поместьем. Оно хотя и развивалось, но далеко не до конца и помещик должен был лично вмешиваться во все недостатки. Иначе откуда он возьмет деньги в достаточном количестве?
И только потом можно было заниматься их свадьбой, а, точнее, самой важной и официальной частью на Земле и на Небе — таинством бракосочетания. И ничего, что они уже его прошли в поместной церкви. На Земле главным событием было не собственно бракосочетание, а его отблески у разных лиц.
Вот теперь им и предстояло увидеть реакцию общества в целом, и отдельных персон в частности. Да что уж было таиться, им важен был ответ, прежде всего, двух людей, почти богов, — императора Николая I и его жены Александры Федоровны.
К первому Андрей Георгиевич привел свою жену Настю почти силой. То есть не то, что она была против, но как-то не хотелось и вообще, лучше бы не сегодня?
Но при этом ногами она терпеливо перебирала, и ее муж молча вел его в кабинет и, наконец, встал перед августейшим монархом и поставил свою жену.
Император, между прочим, серьезно работал. Чувствовалось, что ему очень не хотелось отрываться от важного документа, но государь превозмог себя и отодвинул листочки поодаль.
— Надо же, — даже изволил удивиться он, — не прошло и нескольких суток со дня бракосочетания, как ты явился! Изволь, Андрей Георгиевич, объяснится, где ты был, друг мой любезный.
Ну, хотя бы громко не ругается. А объяснить императору он всегда может, два века все же говорил, сумеет и сейчас.
Макурин внимательно посмотрел на Николая. Ему предстояло как бы прошмыгнуть между Сциллой и Харибдой — объяснится предельно подробно перед монархом и не оскорбить жену Настю интимными подробностями. А они были изрядно интимными, эти детали, хо-хо!
— Ваше императорское величество, конечно же, мы не хотели никого не обидеть. Боже упаси! Но ночью в моем поместье между ними случилось то, что происходит между всяким парнем и девушкой, в результате чего они становятся мужчиной и женщиной. После этого я, как честный человек, не мог не привезти Настю в церковь, не затягивая время.