Интересно было другое. Поскольку тема была международная, то документ был обильно заполнен иностранными терминами и словосочетаниями. Николай по традиции семьи Романовых в XIX веке, великолепно знал ведущие европейские языки. Но он искренне удивился, что и Макурин знает и как бы не лучше монарха. Сам попаданец по традиции XXI века плотно общался с европейскими странами (и не только) и выучил почти десять языков. Для XXI века это было обычно, для XIX удивительно и император только кивал головой, поражаясь разносторонностям поданного.
А у Макурина на это был один простой ответ, как он сказал однажды и не императору, хотя и при нем:
— Я, господа, представитель потомственного дворянского рода, включенного в Бархатную Книгу. И поэтому имею многие способности, на то я и русский дворянин, честь имею!
Николай тогда сильно удивился простоте и силе ответа, на который и возразить никак было нельзя. Поэтому при работе над документом он только кивал головой, а потом одобрительно сказал:
— Милостивый сударь Андрей Игоревич, изумительно видеть разные ваши способности при моем престоле. Очень рад!
На это Макурин, не мудрствуя лукаво, ответил:
— Государь! Не в способностях поданных дело, это от Бога, а не от самих людей, а от возможностей монарха ими воспользоваться. И я рад, что у меня такой повелитель, при котором я могу в полную силу использовать Богом данные мне таланты!
Вот как, и потаенные мысли, обдуманные еще в XXI веке, высказал, всего лишь заменил начальник на монарх, и императору довольно-таки потрафил, и предельно честно сказал! Так бывает очень не часто!
На вечернее чаепитие в императорскую столовую он пришел с некоторой опаской. Императрица Александра Федоровна со слов Насти достаточно сильно им, двум молодоженам, пеняла за секретность их бракосочетания, и особенно то, что оно было без них. Фрейлина Татищева была ее воспитанница, почти родная дочь и императрица была этим шагом недовольна.
Она и Макурину это сказала и четко показала собственным поведением. Ему пришлось оправдываться и напрячь свой болтологический аппарат. При чем, как и любой женщине, ей были чужды все эти логические экзерсисы. Он должен был оправдываться, искренне и громко, что Андрей Игоревич и делал весь ужин. И не важно, что он говорил.
И ему еще повезло, что августейшая императрица ему позволила говорить. Иных поданных, на которых она была особенно зла, Александра Федоровна вообще не желала слышать, а то и видеть. Так и был всю жизнь виноватым.
Николай I молча сидел рядом и благодушно улыбался. Все выглядело так, что не государыня ругала поданных Макуриных, а строгая мать отчитывала молодых родственников, по недостатку лет сумевших влезть в хорошую лужу.
Он только один раз открыл рот, но эти слова были логичной точкой в разговоре, после которого и говорить уже не стоило:
— Я поговорил с молодыми и мы договорились, что подлинная свадьба будет в ближайшую Троицу.
Это был и приговор и, одновременно, помилование. Что еще говорить? Императрица Александра Федоровна это так и поняла, и мягко улыбнулась. Гроха миновала.
Сама свадьба была в одном из столичных ресторанов. Императорской четы здесь не было — Николай I сам почти не пил и не любил пьяных. Но в соборе монарх со своей супругой и детьми присутствовал и вместе с другими окружающими обратил на нимб вокруг головы попаданца.
В сельской церкви его поместья Андрей Игоревич уже встречался с этим так сказать божественным явлением. Сам он, конечно, нимба не видел, но окружающие люди, даже хотя бы новопоставленная жена Настя, дружно сообщали о его святости. Что еще сказать на хорошо видимый нимб?
Но то была деревня и как бы семейный кружок. Макурин даже особо не обращал внимания, несмотря на настоятельные просьбы жены.
А тут все же Исаакиевский Собор и цвет российского дворянства во главе с императором Николаем I! И когда тот удивленно остановился, глядя на несанкционированный для высокопоставленного чиновника внешний знак, остановилась вся процедура.
Благо шло не таинство бракосочетания, а всего лишь молитва благодарения. Сам Николай Павлович, надо сказать, был человеком довольно верующим. А кто в XIX веке не верил в Бога? Но одновременно он четко выделял в повседневной жизни: православная церковь — это государственная структура и она связывается и даже подчиняется с Всевышним только через своего монарха. А потому ему и повинуется. Император тоже подчиняется Богу, но церкви и вообще подчиненных это не касается.