— Так, парни, я сегодня решил, что для хорошей работы наиболее близких слуг я буду им доплачивать. Кому как, а вам по полтиннику серебром каждый месяц. официально за вашу работу, действительности за охрану. Никому не говорить. Все поняли?
— Да, ваше высокоблагородие! — гаркнули парни. Глаза у них разгорелись от оптимистического будущего. А чтобы они не погасали, Андрей Георгиевич вытащил стопку ассигнаций — тощую на взгляд попаданца и толстую по оценке охранников — и вытащил каждому по рублевой бумажке:
— Вот вам на первое время. И знайте, за хорошую работу, за доблесть с какого-нибудь ворога будете получать сей же момент сверх жалованья!
Он многозначительно посмотрел на слуг. Потом приказал:
— А покамест, Леонтий на пост около лестницы, а ты, Гаврила, быстро, одна нога здесь, другая там, сбегай за управляющим Акимом, пусть немедленно идет ко мне, пытать буду!
По моему, он чего-то не то сказал, — подумал Андрей Георгиевич, — увидев, как у Гаврилы широко расширились глаза и судорожно шевельнулся кадык, — ладно, настоящий барин хозяин своему слову. Хочет — дает, хочет — берет обратно.
— Иди уже, — добродушно сказал помещик, — нечего тут злобную морду корчить мне. Жителей пугай.
Парни, можно сказать, охранники, разбежались. А Макурин, пока его не беспокоили, взял стопку нелинованной бумаги, чернильницу с пером. Кажется, пора в древность вносить методику XXIвека. Точнее, XX, но это не важно. Вчера Аким нес всякую ересь — слабое крестьянское хозяйство, посредственное, сильное. Как будто это что-то ему говорить. рвое.
Значит так, вводим количественную характеристику по такой вот таблице. И для примера привел примерный вариант.
Всю таблицу разделим на три части: растениеводство, животноводство, ремесла… Хотя нет, для деревень около столицы могут не только кустарные ремесла, но и услуги. И что еще будет перспективнее. так что и вносим раздел. Он помедлил и каллиграфическим почерком написал — Второе. Несельскохозяйственные заработки.
Теперь более подробно расписываем каждый раздел, В растениеводстве по каждой культуре площадь, урожай, валовый сбор, доли помещику, на рынок, хозяйству. В животноводству каждому хозяйству поголовье КРС, МРС, птица, что получает и кому. Так вроде?
Несельскохозяйственные доходы. Может, ну их натуральные показатели, перейти сразу к денежным? Хотя нет, так хитрецам будет легче обмануть. А таковые окажутся обязательно. А так пусть попробуют. Он не жестокий, но пороть будет обязательно и старательно. Только кровь будет расплескаться!
— Вот смотри, Аким, это анкеты хозяйств. Из надо переписать и строго заполнить, — указывал он подошедшему управляющему, — предупреди домохозяев, несмышленышей будут пороть немилосердно, а самых твердолобых отправлю в городской острог на все лето. Пусть потом мучаются, сволочи.
— Дак это, — почесал затылок Аким, — не пойдут ведь мужички.
Он почти с мольбой смотрел на помещика, но не видел в нем никакого одобрения. Наоборот, только жестокость и суровость.
— Это не обсуждается, — ответил Макурин, — заруби на своем носу и передай остальным. Если надо, сам буду ходить по домам и штрафовать рублем и кнутом!
— Мгм, — двусмысленно прокашлялся Аким. С одной стороны одобрил строгость помещика. Порядок любой нормальный крестьянин одобрял. Ведь хотя бы это были обязательные налоги, зато порядок защищал от различных поборов. Но, с другой стороны, никто не хотел получать различные повинности. А их и от государства было много! Вот и управляющий откровенно сомневался, хватит ли у молодого помещика пороха?
Но вслух не сказал, только спросил, кто будет переписывать таблицы.
На этот вопрос у Макурина было несколько вариантов ответов. Но вначале спросил у своего управляющего, сколько у него хотя бы в деревне Березовое крестьянских хозяйств на сегодняшний год?
Аким затруднился с ответом. Точнее, он ответил, но на год ревизии — 123. а потом затруднился, поскольку статистика была довольно неопределенная.
— А как же ты собираешь налоги помещику и государству? — надменно соизволил удивиться помещик.
Налоги это доходы, а за доходы любой каждый человек, не только помещик, заругает и даже забьет. А уж помещик да своего крепостного крестьянина засечет до смерти, не раздумывая. А общество еще и пообладирует за строгое наказание лживого крестьянина. Поэтому Андрей Георгиевич и не удивился к покаянно-активной реакции Акима. Тот еще плут.