- Нет, Вов, - вздохнула она. – Ты там как?
- Ничего интересного. Основное завтра. Ложись спать пораньше сегодня, а то опять просидишь допоздна и встанешь в одиннадцать. А дел много.
- Хорошо. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, любимая, - ответила ей трубка и отключилась.
Послушно захлопнув компьютер, Кира протопала в душ, из душа, но еще долго ворочалась в постели без сна. Кажется, впервые за пять лет все шло кувырком. И она точно знала, кто виноват в этом необратимом процессе. Оставался главный вопрос: что делать?
Тем временем виновный сидел в гостиной, воткнув в уши наушники и слушал какую-то забугорную зубодробильню. В руках держал томик Сэлинджера из библиотеки старшего. И пытался читать. Но приблизительно в 23:00 не выдержал. Захлопнул книгу и двинулся в душ. Потарахтев немного там, отправился спать. И уснул ровно за четыре с половиной минуты.
В 9:05 сонную тишину в квартире Герлинского-старшего-брата-и-его-невесты разорвал звук работающей кофемолки, оповещая о приходе нового дня.
Еще через четверть часа на кухне нарисовалась Кира.
- Доброе утро! – сказала она Гришиной спине и устроилась у барной стойки.
- Привет, - повернул к ней голову Герлинский-самый-младший и окинул оценивающим взглядом: - Буря закончилась? Можно выползать из бомбоубежища? Или каску пока не снимать?
- Ну забросай меня помидорами, - буркнула Кира. Она зажала коленями ладони и смотрела куда-то в сторону. – Если тебе станет легче.
- Нахрена переводить продукты? – рассмеялся Гриша и поставил возле нее чашку. Пахло божественно. – Тебе со сливками?
- Нет, - Кира притянула чашку ближе, помешала ложкой и сказала, не поднимая глаз: - Я люблю с перцем.
- Ого! – хохотнул он. – Запомню на будущее.
Потом отвернулся к рабочему столу и переставил на барную стойку еще одну тарелку. Перед Кирой красовалось что-то вроде запеканки, густо политой шоколадом.
- Пробуй! – потребовал Гриша.
- Что это? – она отхлебнула кофе и подозрительно посмотрела на «блюдо». – Не можешь без экспериментов?
- Ну почему сразу экспериментов? Самая что ни на есть традиционная хрень. Львовский сырник. Ты хоть в курсе, что я типа… повар?
- Можно подумать, ты в курсе, кто я… Вилку дай, пожалуйста.
- Мы с Вовкой – не самые близкие люди, - пояснил Гриша, ставя возле нее приборы. – Слушай, я тут придумал одну штуку. Девчонку знаю, у нее свой ресторанчик на Андреевском. С живой музыкой. Так туда часто приходят играть из филармонии. Ну, не первый состав, конечно… И еще ребята толковые из консерватории бывают. Если хочешь…
- Давай попробуем, - отозвалась Кира, медленно, но уверенно жуя «традиционную хрень».
- Ну и чудненько. Кстати, вещи я уже собрал, - совершенно невозмутимо сообщил Гриша. - Сгоняем к приятельнице и свалю от вас – тут дела неотложные нарисовались. Но ты это… если чего надо – не стесняйся. Я тебе номер оставлю.
- Вова сказал, ты уедешь после свадьбы, - пробормотала Кира и отложила вилку. – Я… ты… прости, если я вчера что-то не то ляпнула. День был тяжелый.
- Да ладно, - улыбнулся Гриша. – Я же знал, что тебя довожу. Можно сказать, нарочно. Так что не в обиде.
- Да при чем здесь ты…
- Ну… Может, и ни при чем. Хотя Вовка бы поспорил. Он всегда найдет, при чем я. Думаю, и тебе перепадает. Ешь давай.
- Не хочу, - Кира допила кофе и поднялась со стула. – Поехали к твоей знакомой. Я быстро.
- Не вкусно? – удивился Гриша.
- Вкусно, - хмуро бросила Кира, выходя из кухни.
- Уже легче! – крикнул он ей вдогонку, отправляя в рот ложку с сырником.
Когда кофе был допит, посуда вымыта, а Кира собрана, они отправились на Андреевский спуск. Аня, а именно так звали рестораторшу, вышла к ним в зал ровно через три минуты после того, как он попросил официантку передать, что это сам Григорий Герлинский приехал. Она сверкала веселой улыбкой, поправляла синюю прядь, торчавшую из черной шевелюры, и радостно верещала:
- Да твою ж мать, какого черта ты приперся, козел! Я после прошлого твоего визита еле выдраила бар! Какого хрена, а?!
- Эу! Сдаюсь! – поднял руки Гриша. – Я теперь степенный и серьезный человек!
Вопли длились минут пять. И завершились дружескими объятиями и громкими чмяками во все подряд щеки. Тем временем Кира с любопытством разглядывала ресторанчик. Маленький, с антресолью в несколько столиков, автографами знаменитостей под стеклами, пианино со снятой передней панелью и разбросанными по углам другими музыкальными инструментами.
- А что было в прошлый раз? – спросила она, вернувшись к происходящему.
- Он подрался с Федькой! – сообщила Аня, усаживаясь за столик.
- Я не дрался с Федькой! – возразил Гриша. – Это Федька решил, что дерется со мной. Ну я его чуток… швырнул… разбили бар, короче.
- Федя – это мой бывший.
- Бывший? Ты его бросила? – обрадовался Герлинский. – Слава яйцам! – он наклонился к Кире и пояснил: - Яйца у мужика реально крепкие. Трахал все, что движется.
- Гриша, ну не стыдно?! – взвизгнула Аня.
- Ваще не!
Переводя насмешливый взгляд с одного на другую, Кира выслушала милую перебранку и в неожиданно наступившей тишине спросила Гришу с самым живейшим интересом:
- А ты сильно от Федьки отличаешься в этом вопросе?
- Не! Я другой! Я ищу свою настоящую любовь!
- Эмпирическим методом. Но пока не находишь, - заключила Аня.
- Вот так совсем? – спросила Кира уже у рестораторши.
- Ну почему совсем? – удивился Гриша и трагично поведал: – Я почти женился, когда учился на первом курсе. Но ее родители были против. А чувства не выдержали проверки временем.
- Да ладно! – воскликнула Кира. – Неужели она оказалась стервой?
- Почему стервой? - удивился Гриша. - Отличная девчонка. Уехала в Лондон. Вышла за англичанина, работает в его ресторане су-шефом.
- Ааа… - протянула Кира столь же разочарованно, сколь и заинтересованно. – Трогательно. Так что с музыкантами?