ГЛАВА 24
Зазвенел колокольчик. Дэвид поднял голову и увидел, как Боне Бинли мимо красных скамеек тащится к нему. Теперь, с наступлением холодов, Боне стал часто ошиваться в магазине, который был намного комфортабельнее веранды Митча и где всегда был горячий кофе. Кроме того, это давало ему возможность время от времени поглазеть на мисс Абигейл.
Сегодня ее здесь не было... Но Боне узнал об этом еще до прихода.
– Привет, Боне, – поприветствовал Дэвид подкрадывавшегося по-бандитски Бинли, ощущая очередной прилив самоудовлетворения, которое он начал испытывать, прослышав, что Боне положил глаз на его женщину. Как «выбранный» самой Эбби, Боне чувствовал такое отношение Дэвида и внутренне негодовал. Он никак не мог себе представить, чего особенного нашла мисс Абигейл в Мелчере.
– Что скажешь, Дэвид? – спросил Боне.
– Спасибо, что принес вчера со станции посылку для Абигейл. Она была счастлива. Она ждала фату уже несколько дней и очень беспокоилась.
Боне кивнул, уставившись в пол.
– Ага.
– Она просила поблагодарить, когда я увижу тебя.
– Ага.
– Она в гостинице, снимается на фотографию.
– Ага.
Дэвид засмеялся.
– Не знаю, зачем я рассказываю тебе это все. В этом городе ничего не происходит раньше, чем ты об этом узнаешь.
Боне, глядя в пол, затрясся в беззвучном смехе.
– Ага, это точно. Да вот хоть бы вчера, когда поналетело это скопление туч, и началась метель, я, наверно, был единственным человеком на улице, наблюдавшим прибытие поезда два двадцать, и то, как с него сиганул этот парень Дюфрейн со всем своим оборудованием для запечатления картинок и остановился у Эдвина. – Боне вынул пачку дешевого табака и откусил порядочный кусок.
Дэвид побледнел как снег.
– Д... Д... Дюфрейн?
– Ага.
– Ты... ты... на... наверно ошибся, Боне. Это был не Д... Дюфрейн, это был Д... Дэмон Смит с его фотографическим оборудованием.
– Этот? Такой светловолосый? Коротышка? Примерно вот такого роста? Н-е-е-а, он не появлялся до девяти пятидесяти сегодняшнего утра. Нет, это другой. Он приехал на вчерашнем последнем поезде и зарегистрировался у Эдвина, как я и сказал.
Боне поднял крышку пузатой печки, прицелился хорошенько и выплюнул табачный сок, который зашипел во внезапно повисшей тишине. Потом, следя уголком глаза за Дэвидом, он вытер рот ребром ладони.
– Я... я полагаю, мне пора идти в... встретить Абигейл, Боне. Я ск... сказал ей, что вс... встречу после того, как она сф... сфотографируется. С твоего позволения...
– Конечно, конечно, – ответил обрадованный Боне, а Дэвид поторопился в заднюю комнату за пальто.
Минуты через три он уже входил в вестибюль гостиницы.
– А, Дэвид, мой дорогой, как идут дела?
– Все... готово для начала, как раз п... после свадьбы.
Эдвин, заметив нервозность Дэвида, дружески засмеялся и ухмыльнулся заговорщически.
– Последние двадцать четыре часа перед свадьбой самые трудные, да, Дэвид? Дэвид сглотнул.
– Теперь можешь не беспокоиться, с таким магазином и женой ты будешь себя чувствовать, как свинья в луже помоев.
В обычном состоянии Дэвид искренне рассмеялся бы вместе с Эдвином, но сейчас он только спросил с обеспокоенным выражением:
– Она здесь, Эд?
– Конечно. – Эдвин показал пальцем в потолок. – Остается наверху уже около часа. Должно быть, к этому моменту получилась первоклассная фотография.
– М... мне н... надо поговорить с ней... одну минуту.
– Конечно, поднимайтесь наверх. Смит в номере восемь, по левую сторону коридора.
– Спасибо, Эд. Я найду.
На втором этаже солнечные лучи прорезали прозрачные кружева на высоком, узком окне в конце коридора. Дэвид беззвучно зашагал по длинной дорожке с выцветшими розами. Его палец начинал болеть, сердце разрывалось.
Час? Она провела здесь час? Нужен ли час, чтобы сделать фотографию? Но она была с Дэ– моном Смитом! Да, несомненно, чтобы приготовиться и выбрать правильно позу требуется как минимум час.
Приблизившись к восьмому номеру, Дэвид увидел, что дверь прикрыта, но не на защелку.
Изнутри доносились неразборчивые голоса, один – мужской, хриплый, низкий, и другой – женский, гортанный, напряженный. Дэвид почувствовал внезапную слабость и оперся ладонью о стену. Голоса были приглушенными, и Дэвид с трудом разобрал: «Остановись, Джесс».
О Боже, это голос Абигейл. Глаза Дэвида закрылись. Он хотел сдвинуться с места, убежать, но, казалось, розы внезапно отрастили щупальцы, державшие его за лодыжки. Он прислушался к хриплым словам.
– Мне нравится, когда ты вот так называешь меня – Джесс. Как ты называешь его, когда он делает это с тобой?
В последовавшей за этим долгой, долгой тишине воображение Дэвида заполнялось ужасными картинами, и его лоб покрылся испариной. «Давай! – сказал он сам себе. – Убирайся отсюда!» Но прежде чем он успел сделать одно движение, раздался напряженный, страстный голос Джесси: «Заставляет ли Дэвид тебя так трепетать? Становятся ли твои груди твердыми, а тело влажным, как под моими руками?» И невнятный ответ Абигейл: «Нет... так, как ты, никогда, Джесс, никогда...» Дэвид замешкался на мгновение, ощущая, как тошнота и страх нахлынули на него, в то как из-за двери доносились звуки занимавшихся любовью людей, позабывших самих себя и предавшихся искушению.
Он шагнул к двери, толкнул ее и проглотил комок который грозил разорвать ему грудь.
Абигейл стояла на коленях на полу с закрытыми глазами, откинув голову. Волосы в беспорядке спадали по обнаженной спине. Корсаж ее подвенечного платья был спущен, и грудь прижималась к Джесси Дюфрейну, который стоял на коленях перед ней, касаясь ее ртом. Вуаль невесты смялась, фата бесформенным наростом лежала под креслом-качалкой позади Абигейл. Посреди булавок лежали раскиданные жемчужные пуговицы и там же гребень и атласные туфли, подаренные на свадьбу Дэвидом. Чувствуя отвращение, но не в силах оторвать от этой картины взгляда, Дэвид наблюдал, как женщина, на которой он собирался завтра жениться, обхватив ладонями подбородок мужчины, стала направлять его поцелуи с одной груди на другую, при этом исторгая из своей груди стоны.
Краска стыда залила лицо Дэвида. Он взвыл:
– Абигейл! Она отдернулась.
– Дэвид! О Боже!
– Так ты хочешь выставить меня на посмешище!
Кровь отлила от лица Абигейл, но не успела она отпрянуть, как Джесси привлек ее к себе, закрывая ее обнаженную грудь от назойливых глаз, положил руки ей на затылок, а его колено напряглось у ее бедра.
– Лучше последи за тем, что говоришь, Мелчер, потому что на этот раз отвечать буду я, а не она, – предупредил Джесси мощным голосом, раздававшимся над ухом Абигейл, которая уткнулась ему в грудь.
– Ты... ты мерзавец! – прошипел Дэвид. – Я был прав с самого начала. Вы – два сапога пара!
– Кажется, да. Это заставляет меня удивляться, какого черта она собралась стать твоей женой!
– Она ею никогда не будет! Можешь забирать ее!
– Продано! – рявкнул Джесси, прожигая Мелчера зловещим взглядом и пытаясь на ощупь натянуть на Абигейл платье.
– Подходящее слово, смею сказать, учитывая деньги, которые она уже получила от тебя!
Абигейл почувствовала, как напряглись мускулы Джесси. Он отстранил ее и собрался встать.
– Стойте! Прекратите оба! – закричала она, схватившись за перед платья и вскакивая на ноги вслед за Джесси, который поставил плечо между ней и дверью. Порванное одеяние, их компрометирующие позы и то, что Дэвид слышал, делало отрицание бессмысленным. Абигейл ощущала себя так, словно падала вниз в бездонную яму, в ужасное никуда. Она хотела подойти к Дэвиду, но он попятился с отвращением.
– Дэвид, прости... прости, Дэвид, пожалуйста, прости меня. Я не думала, что такое случится.
Она умоляюще протянула к нему руку, прижимая другой к себе одежду – Но извинения сейчас столь неуместны, что только заставили Абигейл почувствовать еще больший стыд.