Сам себя не предлагай, если не позвали,И лучше даже не гадай, как тебя назвали.У кого-то морда от дерьма разъелась,А у кого-то шея под каской разболелась.
Им кажется, что девка ходит без трусов,Что очень возмущает за нравственность бойцов.Того никто не видел, но, если говорят,То даже через стены истину узрят.
И к вам кого-то с ордером пришлют,А очевидцы сами набегут.И забулькает словесное дерьмо,Чесоткой налипая на лицо.
Хворобы
Говорят, что виноват: в драку не ввязался,Но всё же плюнул незаметно в сторону врага,Но зато публично от присяги отказался,И пошли в атаку без меня.
А враги, как волки из трущобы,Тоже норовят атаковать.А во мне живут свои хворобы,Я просто не умею убивать.
Меня крестили бабушки в подвале,И на меня шептали при свечах.Они грехом убийство называлиИ просили жить без крови на руках.
Я зря тогда плевался на врага.Я своей хворобой рассужу,Что и волк совсем не Сатана,Если вышел защитить свою семью.
Теперь из всех спасешься ты один,Что только своей кровью заплатилИ, вопреки стратегии войны,Никого не сжёг и не убил.
Моя хвороба на Святой земле,Моя атака – страстная молитва,Славянский Спас на жертвенном Кресте,Ведь кровь – не родниковая водица.
Адажио
Она ходит в платье кутюрье Антони,А я – в затертых адидасовских штанах.Она слушает Томазо Альбинони,А я – песни под гитару во дворах.
Она, как космос, далека и недоступна,А светит словно полная Луна.Как икона в Храме – неподсудна,И в то же время, будто мрамор, холодна.
Я ещё охоч был фантазировать,Когда сам себя не мог унять.Меня тогда могли казнить или помиловать,Мне всё хотелось в ней обожествлять.
Я придумал и Томазо Альбинони,И портрет от Пабло Пикассо.Меня тянуло к призрачной Мадонне,Как тянет птиц в открытое окно.
Сказали, что Мадонна повенчалась,И, словно в сказке про кривые зеркала,Больше никогда не улыбаласьИ злобно, по-мужицки, запила.
Всё прячется за долгие года,Но, слушая Томазо Альбинони,Мне к горлу подбирается тоскаПо той не поцелованной Мадонне.
Крестик
Когда время разбегалось кругами по воде,Многие держали кукиши в кармане.Кликуш и ворожей сжигали на Кресте,А не попавшиеся кукиш целовали.
Для кого-то крестик – просто украшение,Как коралловая нить на шее дикаря.А для кого-то – вещь, подманивать везение,И с которой, извернувшись, выскочишь с огня.
Это для кого-то главный аргумент,Когда всё будет нерешенным и опасным.Но про него забудут в тот момент,Когда всё вновь покажется прекрасным.
Кто-то лижет водку в страшную субботу,Плюнув на листы календаря.Он сегодня выполнял грязную работу,Тем самым и отрекся от Креста.
Крестик утонул в церковной Иордани,Из-за тучи пялится пьяная Луна.Кто-то тихо стонет в сгустившемся тумане —Это умирает в людях доброта.
Оно, конечно, будет искупленье,Дождемся нового пришествия Христа,Уже давно идёт переполнениеОбщего плавильного котла.
Вам
До чего дотянетесь, блуждая в повседневности,Тем старайтесь радовать себя.Отыщите капельку участия и нежностиВ красках возгорающего дня.
Для вас восходит Солнце на ВостокеИ как море разливается заря.Для вас глухарь токует на протоке,И мигает в небесах последняя звезда.
Не поминайте то, что не смогли,А восторгайтесь тем, что ещё сможете.Вам суждено до лучшего дойти,А когда дойдёте – кратно приумножите.
К вам день сегодняшний с подарками придёт,С теми, о которых вы мечтали.А ещё цветов охапку принесёт,И вам Шопен сыграет на рояле.
Конечно, день восстанет и всё вокруг заполнитПустыми разговорами и тиканьем часов,Но свет пришедший поимённо помнит,Кто дожидался алых парусов.
Любите, сострадайте и горите,И дыханьем своего теплаНе проснувшиеся души пробудитеИ обретёте крылья для себя.
Май-октябрь
Зачем бы вдруг черёмуха цвела,Когда ва́жны только ревность и война?И зачем такая музыка нужна,Когда лопнула последняя струна?