Коля беспокоился не зря: шофер Жорка, глухо молчавший, под вторую бутылку пива спросил:
— Тут вот говорят, вы вчера спичку поднимали. Я-то не был, только слыхал. Любопытно, как оно…
— А-а, — сказал Коля. — Это в самом деле любопытно. Вообще любопытного на свете много. Кому-нибудь из вас цыганка гадала?
Павлик и Жорка пожали плечами, а курчавый, засмеявшись, признался:
— Мне.
— Ну, и как?
— Рубль с полтиной.
— Мало, — удивился Коля.
— Больше с собой не было.
— Ну и чего нагадала?
— Чушь какую-то. Дальняя дорога, казенный дом, червонная дама, сперва неудачи, потом удача.
— Сбылось?
— Да ну…
— А где гадала-то? Здесь?
— Еще дома.
Коля поднял брови и пожевал губами.
— А между прочим, — сказал он и покачал пальцем, — между прочим, все сказала верно. Дальняя дорога была. Казенный дом — вот он. Неудачи — эти не залежатся. А потом наберешься ума, и повезет. Ну, а дамы всех мастей — тут, я думаю, все ясно.
— Так гадать и я могу, — усмехнулся курчавый.
— У нас социализм, — развел руками Коля, — каждый получает по труду. А трудится по получке. Ты ей сколько дал — рубль пятьдесят? Вот она и наработала на рубль с полтиной.
Эта логическая конструкция компанию не устроила. Да Коля иного и не ожидал: плоско высказался, примитивно. Но в этом был свой смысл и кайф — Коля любил хорошую беседу, понимал ее и всегда помнил, что интересную тему, как и мотор автомобиля, нужно запускать постепенно, а выключать сразу.
Как он и предполагал, дальше пошли возражения. Курчавый сказал, что гадания — типично дамское развлечение, а Павлик примирительно вставил, что прошлое человека угадать еще можно, а вот будущее — это уж какой-то идеализм.
Харч на столе был холостяцкий: хлеб, сыр, кабачковая икра и что-то мелкое в томате. Коля мазал икру на хлеб, пил лимонад, слушал ребят и удовлетворенно кивал: сегодня до спички не дойдет.
— Так, — сказал он, — стоп! Значит, будущее предсказать нельзя?
И посмотрел на Павлика. Тот ответил без особой уверенности:
— Будущее — нет.
— Ну, а допустим, приходишь ты к врачу, и он тебе говорит… ну, не говорит, а думает: у тебя, мой дорогой, рак, еще год проскрипишь — и в ящик.
— У врача — анализы, — уперся Павлик.
— Анализы сто лет существуют, а диагнозы ставили и раньше.
Палик замялся. Курчавый пришел ему на помощь:
— Медицина — это частный случай.
— Ладно, — легко согласился Коля. — Тебя Илья зовут?
— Илья, — подтвердил курчавый.
— Двадцать три года?
— Двадцать четыре.
— Допустим, ты чемпион по боксу. И вот я смотрю на тебя и говорю: через пять лет в твоей жизни предстоят большие перемены. Могу так сказать?
— Ну, ясно, за пять лет кто-нибудь побьет. И вообще к тридцати сходить пора. В спорте…
— Стоп! — поднял ладонь Коля. — В семейной жизни тоже большие перемены.
— А при чем тут семья? — начал было Павлик, но Илья перебил:
— Ну, ясно, дома тоже перемены.
Коля повернулся к Павлику, объяснил:
— Выпал из чемпионов — славы меньше, друзей меньше, денег куда меньше, а бабы на такие вещи реагируют быстро…
— Но спорт — это тоже частный случай, — стоял на своем Илья.
Увлекся, подумал Коля и улыбнулся. Все — разогрелся двигатель.
— Ладно, — и на этот раз согласился он, — не надо спорта. Ну а любовь — не частный случай?
Илья немного подумал:
— Нет.
— Так. А теперь посмотри вот на него, — Коля кивнул на Павлика, — как у него с девками сложится?
Илья посмотрел и еще подумал. Павлик оторопело молчал, только густо краснел.
— Ну, допустим, — признал наконец Илья.
— Вот видишь, — сказал Коля.
— Э! — возмутился Павлик. — Чего допустим-то?
— Да я так, вообще, — гуманно замял Илья.
— Все случаи частные, — подытожил Коля, — и все можно понять. Только суетиться не надо: человек — конструкция тонкая.
Он поискал пример помягче, не нашел и с виноватым вздохом выложил то, что вертелось в голове:
— Вот представьте — не к ночи будь помянуто — война. Не атомная, там предсказывать легко, а обычная, нормальная война. Как у кого сложится?
Парни задумались.
Коля еще раз вздохнул и сказал Илье:
— Ты погибнешь. Жаль, но погибнешь. Павлику тоже не светит. А вот ваш Олег выживет. И Викентьев выживет.
— Почему? — жадно уставился на него Павлик.
— Объяснять ничего не буду.
— А Жорка? — спросил белесый мальчик — не из любопытства спросил, а из товарищеской солидарности.
— Жорка?
Коля посмотрел на молчаливого, осмотрительного, надежного Жорку и кивнул удовлетворенно: