А в это время Федор думал о Тарасове:
«Вот надумал горку сливную сделать, беспокоится о работе. А директор увольнять хотел! Лопатой здесь много не наработаешь. Надо ребятам помочь!»
На другой день, когда ребята были в школе, к складу на бульдозере подъехал Федор Лебедев. Как всегда, работа увлекла его.
То, что лопатами сделали бы за месяц, бульдозер выполнил за час. Федор был доволен: «Не все нам ругать Николая».
Придя из школы, ребята очень удивились, когда увидели, что гора насыпана. Следы гусениц не оставляли сомнений в том, что здесь поработал бульдозер.
— Сразу видать, чья работа, — сказал Виктор. — Федя постарался!
— Думаешь, он? — Вовка Сиряк недоверчиво покачал головой.
— Факт, могу поспорить!
Ребятам осталось только поправить горку да выкопать яму, куда надо было подставлять бочку для слива солярки.
— Думал сначала, баловство какое, — сказал, подходя, Тарасов, — а выходит, дельно сработали. Надо будет еще подправить. Ну, да это я сам сделаю!
Через несколько дней по дороге в школу Виктор остановился около знакомых бензовозов.
Он хорошо знал эти машины. Шоферы готовились ехать за горючим на железнодорожную станцию.
— Слышал, что Колька сообразил? — сказал молодой шофер, обращаясь к другому. — Заставил меня на горку заезжать и сливать солярку. Сроду такого не было! Канитель одна! Правда ведь?
— Он тебе Николай Герасимович! — заметил вразумительно пожилой шофер с большими залысинами на открытом лбу. — Давно бы надо было ему помочь горку сделать. Он тебе в отцы годится, а ты — Колька!
Перед самой школой Витя повстречал отца. Тот был чем-то взволнован. Его глаза светились.
— Вот как получилось! — озабоченно сказал он и запустил пятерню в спутанные волосы. — Меня к директору вызвали. Не знаю, кто сказал ему, но он меня похвалил за сливную горку. А мне неудобно: я не строил ее. Даже премию сто рублей выписал. Решил я на эти деньги вам с Сашей трусы и майки купить. А то совсем оборвались. — Он обнял сына рукой за плечо и доверительно, как старшему товарищу, сказал: — Слышал, в одном совхозе машина сгорела? Долго ли до беды! Решил пока все огнетушители зарядить, а потом надо склад загородить… в общем порядок навести. Посмотришь, Николай Герасимович еще себя покажет. Ну, иди, а то опоздаешь!
Витя радостно бросился бежать к школе, сильно раскручивая портфель в руке. Ему казалось, что он летчик и вот-вот оторвется от земли и полетит.
Однажды вечером
С самого утра Сережа Воробьев томился и не находил себе покоя. Вспоминая вчерашний огненно-красный закат над деревней, расцветивший полнеба, он с волнением ждал перемены погоды.
Мальчишка то дул на замерзшее окно, то нетерпеливо выбегал во двор, поглядывая на небо. Но пока особых изменений не чувствовалось. По-прежнему было морозно и тихо.
Занятый своими наблюдениями, он не замечал, что тетка принялась собирать вещи и басила на всю комнату:
— Загостилась я, Настя, загостилась у тебя!
Сережка привык к этим сборам, постоянному причитанию и не обращал на них внимания: за месяц тетка уже раз десять порывалась уехать. Но мать уговаривала ее остаться.
Днем забежал к Сережке Мишка Огневой и сообщил, что вечером в клубе железнодорожников будут показывать кинокартину «Повесть о настоящем человеке». Сережка попросил и ему купить билет и дал три рубля.
— Много даешь, я за рубль достану! — пообещал хвастливо Мишка.
Теперь Сережка перестал интересоваться погодой и только думал о походе в кино и о том, удастся ли Мишке достать билеты по рублю.
Сережка направился к окну, зацепил ногой бидончик с медом, который мать приготовила тетке в подарок.
— Не мешай! — недовольно крикнула мать и ловко шлепнула Сережку по шее.
Хотя Сережке было совсем не больно, он для виду шмыгнул носом и захныкал.
— Ты чего дерешься?
— Не вертись, где не след!
— Оставь его, Настя!
— Сладу с ним нет, — пожаловалась мать.
«Зря на меня наговаривает!» — подумал с обидой Сережка.
— Сергей, сходи к бригадиру, — сказала мать. — Попроси лошадь, на станцию поедешь.
— Мам, ребята сегодня в кино идут, картина будет интересная. Мишка Огневой мне билет купит.