Просидел практически до вечера у ворот, но Косолапого не дождался. Зомби тоже не было — горожане все чаще выбирались из зданий, в основном — чтобы загрузить машину пожитками и рвануть на выезд. Пару раз слышал пальбу, чье-то рычание, но на звук не ходил — предпочел медитировать.
И только на второй день поиска ресурсов мне повезло.
Остров был больше обычного — радиусом примерно метров сто пятьдесят. Я еще не подлете к этому острову заметил у края острова палатки, будто бы сделанные из шкур или кожи. Между палатками сновали маленькие человечки, не больше метра в высоту.
У левого края острова находился знакомый мне по предыдущим островам причал, и он был пуст. Зато справа, вдоль всего края, находились мелкие машины, похожие на земные планеры.
Меня заметили. Громко и зычно закричал что-то один из карликов, остальные построились возле причала с копьями на изготовку. Кто-то бежал к машинам.
И тем не менее я подогнал остров поближе и позволил ему закрепиться за причал. Карликов я не опасался — я был сильнее, быстрее. Выше.
Но начинать встречу с драки не стал — выставил пустые ладони и дошел до края причала. Мне показывали на мой остров пальцами, махали копьями и ладонями, будто отгоняя меня прочь. Я только держал ладони и улыбался.
Их речь я абсолютно не понимал, о чем и сказал на языке местных.
— Не понимаю.
Карлики залопотали, переглядываясь и махая руками друг перед другом, но я по-прежнему не услышал ни единого знакомого слова.
— Об-мен, — четко и громко сказал я на языке этого мира. — Обмен.
Из самого большого шатра двое карликов-подростков вывели дедушку. Старичок выглядел ужасно тщедушно — тощий, горбатый, с узловатыми длинными пальцами, длинной седой бородой и глубоко посаженными глазами, над которыми нависли морщинистые складки.
— Мена? — спросил старик, когда его подвели ко мне.
— Мена, — кивнул я.
Старик не меньше минуты вглядывался мне в глаза, а потом ткнул пальцем в землю между нами.
— Давайя.
Я сходил за котомкой, закинул в нее со склада все, что попалось под руку, а потом — отправился обратно. Тем временем двое пигмеев метнулись в ближайший шатер и выволокли оттуда деревянный столик. Из шатра шамана вытащили мешок размером с кота, и поставили у ног… шамана? Вождя?
Я выложил на столик кусок мяса, бутыль с водой, кинжал, пару ножей, слиток меди и стали. Выкладывать на обмен облики (или «каххлены», если я правильно помню, как их здесь называют), не стал: сперва узнаю, что они предложат взамен, а потом решу, стоит ли показывать козыри.
Кусок мяса удостоился обнюхивания, но и только. бутылку он оттолкнул ко мне. Последними внимания удостоились кинжалы, но и они не заинтересовали старика.
— Дряня, — щелкнул он пальцем по слегка шатающемуся лезвию. — Лажовайя.
Я хмыкнул. Печально, но продать дикарям стеклянные бусы по цене коттеджа в центре Красноярска не выйдет.
Хотя у меня оставались еще и орсы.
Я призвал шкатулку и достал оттуда пилюлю. Старик с интересом следил за моими действиями, но при виде кровавой пилюли только пожал плечами.
— Незнамо.
— Попробуй, — пожал плечами уже я. — Можно. Давай. Устрой тест-драйв.
На самом деле я не знал, можно ли аборигенам пользоваться орсами, которые создавали наши острова специально для нас, людей. Я не уверен, что даже людям, живущим в этом мире, можно пользоваться ими, но решил рискнуть здоровьем одного из пигмеев. На крайний случай — дружба народов не состоится. Но если все сложится удачно, я узнаю, что лежит в мешке.
Странное дело — человеческая мораль. Я готов менять еду на аукционе по грабительскому курсу, готов наживаться на людях, но не использую облик, чтобы забрать мешок с ценностями медленных и практически беззащитных карликов. Хотя, наверное, могу.
Сам старик не стал пробовать пилюлю — проворчал что-то на пигмейском, а потом ткнул в одного из окружающих подростков. Тот, сутулясь, подошел к столу и нехотя сграбастал орс. Я открутил крышку на бутылке и протянул парню. Не хватало, чтобы он здесь еще подавился и задохнулся. Вряд ли это станет началом добрососедских отношений.
Паренек проглотил пилюлю, запил. Десяток секунд ничего не происходило, но вдруг он пошатнулся, выпрямился и залопотал. Соплеменники слушали его недоверчиво, но когда паренек сперва отжался полсотни раз, а потом — ткнул пальцем в небо и с пальца сорвался прозрачный росчерк, карликов будто поцеловала жадность. Все разом загомонили, подступили на шаг ко мне, но старик повелительно заорал, и пигмеи угомонились.