- А мы где?
- Не улавливаешь? – ткнул он пальцем в один из рукавов галактики. – Нас забросило в совершенно иной сектор, никоим образом не обозначенный нашим маршрутом. Мы вляпались в правый рукав Млечного Пути, в то время, как должны были материализоваться в левом.
- Послушать тебя, так нас каким-то образом швырнуло к чёрту на кулички?
- Именно, друг мой! Иди, буди экипаж и, прежде всего командира. Будем сообща думать, куда нас к чёрту занесло. А я пока поколдую над схемой, пытаясь определить, куда мы попали. То, что это не наша конечная цель, и ежу понятно. Взгляни на фронтальные экраны. Видишь эмиссионную туманность с двумя сверхгигантами?
- Нет.
- Вот и я не вижу. Их здесь попросту не существует. А должны быть. Навигатор матрицы показывает, что мы отклонились от курса на несколько тысяч световых лет.
- Пресвятая дева Мария! – у Даймона поползли вверх брови. – Это нас червоточина так забросила?
- Она самая. Только я никак не уловлю, по какой такой причине она зашвырнула наш корабль так далеко от конечной цели? По всем вытекающим данным, этот сектор галактики ещё ни разу не посещался другими миссиями. Понял теперь наше положение? Здесь никогда никого не было.
Последними словами он резанул воздух, словно забил молотком гвозди. – Уяснил? Никого и никогда. Человечество сюда ещё не достигало. Мы – первые.
- Час от часу не легче, - побормотал Даймон, направляясь в отсек криогенной заморозки. До автоматического пробуждения экипажа оставалось несколько суток, но Томсон справедливо полагал, что в данном случае необходимо будить всех. Андроиды уже настроили свои внутренние пеленгаторы на незнакомый участок космоса, напрасно пытаясь сориентироваться, куда их выплюнула червоточина времени.
А я-то думал, что увижу своими глазами знаменитую угасающую звезду, подумал Даймон, способную при взрыве истребить своим излучением всю жизнь на Земле.
Проходя коридоры внутренних палуб и пропуская вперёд себя снующих андроидов, он вспомнил из истории несколько фактов о звезде Эта Киля. Больше трёх столетий далёкая звезда удивляет астрономов всего мира. Она была открыта Гершелем в 1848 году. Он зафиксировал в телескоп мощный взрыв, образовав вокруг неё биполярную туманность. В этот момент яркость Эты усилилась настолько, что она оказалась на втором месте по светимости после Сириуса. Затем звезда стала угасать, и к концу XIX века померкла до такой степени, что невооружённым глазом была не видна. Эта Киля должна была бы остывать, но в начале XX века астрономы заметили удивительное явление. Остывающая звезда начала нагреваться и разгораться с новой силой. Даймон помнил из программы астронавтов, как им говорили о подобной непредсказуемости космического объекта. Что-то мешало угаснуть ей в далёком рукаве галактики. В конце позапрошлого столетия, на границе с XXI веком, бразильской обсерваторией впервые были замечены явные колебания в свечении Эты Киля с периодом в пять с половиной лет. Как будто кто-то специально включает и выключает свет, усмехнулся мысленно Даймон. Причины столь непонятного феномена и привели сюда их космическую экспедицию, названную «Миссией Скиапарелли» в честь известного астронома прошлых веков.
Точнее, уже не сюда, чертыхнулся про себя астронавт, приближаясь к залу анабиоза. Не сюда. А куда? – хмыкнул он. Томас сказал, что к чёрту на кулички. Или он сам, Даймон, это предположил? Теперь уже было всё равно. Светимость красного сверхгиганта за последние несколько лет возросла в несколько десятков раз. Такого быстрого изменения светимости не наблюдалось за три с лишним века наблюдений. Что это? Космическое чудо? Или чьё-то намеренное действие? Что за объект наблюдают астрономы в созвездии Киля? Гигантскую мигающую звезду? Или световой передатчик?
Этот стремительный поток неисчерпаемых вопросов пронёсся у него в мозгу, когда он открыл дверь криогенного зала. Два ряда анабиозных саркофагов располагались по обе стороны от пульта автономного «наблюдателя», как было определено по протоколу схемы корабля. Само судно «Джордано Бруно» представляло собой стометровый космический челнок с двумя внутренними палубами, платформами для зондов и площадками андроидов, которых на борту находилось два десятка. Старший из них имел позывной Скип. Автоматы, издали похожие на людей и имеющие штучный интеллект, были незаменимы в любой миссии, отправляющейся к границам Млечного Пути. Внутренний интерьер челнока имел рубку управления, общую столовую, каюты отдыха, тренажёрный зал, всевозможные технические грузовые отсеки и даже небольшой бассейн, способный вместить всех шестерых членов экипажа. Такие же челноки бороздили галактическое пространство последние десятилетия, когда человечеству стала доступна субсветовая скорость с возможностью прошивать расстояния в червоточинах тоннеля Эйнштейна-Розена. Разогнавшись за пределами Солнечной системы до субсветовой скорости, тахионные двигатели Бассарда, названные в честь известного астронома, посылали тысячетонный корабль в некий провал временной петли, в котором могло произойти всё что угодно, вплоть до изменения курса.