Стоит заметить, что Гарриет все больше проникалась к Снейпу если не симпатией (она же не мазохистка), то по меньшей мере уважением. В своей ненависти профессор был честен и последователен, в отличие от других преподавателей. Та же МакГонагалл поначалу делала вид, будто не замечает провальных попыток Поттер колдовать, потом окончательно разочаровалась и не могла скрыть презрительную гримасу при виде жалких результатов. А Флитвик в первом семестре помогал, уделяя ей больше времени, чем любому другому ученику, потом причитал, вслух соболезнуя слабым способностям, и в итоге пришел к явному завышению оценок за письменные работы, компенсируя нулевую практику. Хотя она стабильно тянула астрономию, травологию и полеты, отсутствие достижений в профилирующих предметах сказывалось на общем восприятии. Что до зельевара, тот как был язвителен и скор на расправу, таким и остался, невзирая на витающие настроения «бедная девочка эта мисс Поттер». Высмеивал ее брезгливость, доставал Рона и мучил Невилла, не замечал успехов Гермионы и потакал слизеринцам. Когда она портила зелья из-за невозможности применить магию, едко припоминал «славные подвиги». Одним словом, был невыносим, но по-своему честен.
Двоякое впечатление сложилось о профессоре Люпине. В то время как студенты проникались мыслью, что это первый стоящий преподаватель защиты за много лет, Гарриет чудилось какое-то личное неприятие, скрытое маской вежливого попустительства. Да, он был умен, ироничен, общался с учениками как со взрослыми и отлично излагал материал. В любых иных обстоятельствах Гарриет сочла бы его идеалом, если бы не острая реакция Люпина на ее колдовство. Профессор признавал практику верным способом запомнить информацию и по возможности создавал приближенные к реальности условия. В первый раз против боггарта она не успела выступить, зато со следующего стабильно оказывалась в первой десятке и неизменно позорилась. Растерянность и некоторое удивление были вполне объяснимы, всё-таки ее фамилия Поттер, а результат второй с конца, но вот смятение, граничащее с отрицанием, не укладывалось в рамки разумного. Гарри велела себе не зацикливаться, и все же негласное разрешение сдавать зачеты теорией (взмах палочки и заклинание без видимого результата) выглядело подачкой. Как бы ни жгло желание расспросить Люпина о родителях, напряженные без явных причин отношения не способствовали дружеской беседе.
В этот Хэллоуин третьекурсников ожидал первый поход в Хогсмид. Гарриет вспомнила о бланке уже после того, как в гостиной появилось объявление, и перерыла весь чемодан в поисках проклятого листка. Далеко не сразу опознала искомое в смятом и частично порванном пергаменте.
– Мерлинова борода, – пробормотала она любимую присказку Джорджа Уизли, разглядывая разрешение. МакГонагалл скорее запихнет это ей за шиворот, чем примет.
– Эээ, – неопределенно хмыкнула Гермиона, когда Поттер обратилась к ней за советом. – Давай я кое-что попробую…
Увы, после нескольких заклинаний листок не изменил внешнего вида. Грейнджер попробовала сделать копию своего, но снова потерпела неудачу. А когда Гарри кое-как расправила его и потянулась за пером, ни капли чернил не осталось на бумаге. После двух перьев и трех ручек она сдалась, признав, что пергамент зачарован от подписания кем угодно.
– Как это работает?! – простонала Гермиона, сдув со лба влажные пряди.
– Магия, – поморщилась Гарри.
Наутро за завтраком тема получила продолжение.
– Обратись к МакГонагалл, – беззаботно посоветовал Рон.
Декан как раз подняла тему посещений в конце своего урока, так что просьба пришлась бы ко двору, однако девочка не спешила. В приоритете у нее была коррекция зрения. К тому же после прошлогоднего фиаско с чудом пойманным снитчем и отмененными впоследствии матчами, а также полного провала в учебе ждать от МакГонагалл горячего желания помочь не приходилось. Пожелав друзьям удачи и присовокупив денег на сладости из знаменитого магазинчика, Гарри отправилась в совятню.
Дорога столкнула ее с профессором Люпином. Мужчина стоял у зачарованного входа в туалет плаксы Миртл.
– Здравствуй, – без энтузиазма поприветствовал он. Оглянулся по сторонам, на пустые коридоры – наверное, хотел спросить про Хогсмид. Чтобы избежать неприятных объяснений, Гарри сослалась на срочные дела и сбежала. Лопатки жег провожающий взгляд.
Хедвиг зажмурилась и подставила шею. Соседние совы ревностно следили, как девочка чешет ее и угощает сладким. Словно по команде пернатые заухали, встопорщили крылья – заволновались. Хедвиг вывернулась из-под руки. Гарриет обернулась к источнику переполоха и не поверила своим глазам: в закутке под лестницей среди коробок примостился черный пес.