— Я смотрю, ты уже профи по куполам, — одобрительно заметила Леокадия Андреевна.
— Стараюсь, — улыбнулась в ответ я. — Правда всё ещё сомневаюсь в своих возможностях.
На дирижабль мы благополучно погрузились, и в срок взмыли в небо. В Вернхольме нас встречали сразу несколько человек: баром Армфельт, само собой и Стефан с Тилем.
Стефану обрадовалась я, а вот Тилю все. Он принёс необходимые документы, и сообщил, что в любое время готов принять нас.
— Как твоя мать? — спросил он у Лики.
— А что есть резон волноваться? — вопросительно глянула на него подруга.
— Я недавно был в Тартрии, и видел моего отца в гневе. От последней жены отца я узнал, что обещанная ему невеста сбежала. Могу предположить, что твоя мать активировалась.
Мы кивнули одновременно и рассказали о наших приключениях.
— Барон Армфельт, — обратился Тень короля к нашему гостеприимному знакомому. — Вы не будете против, если я за девочками поставлю пригляд.
Барон был не против, а очень даже за. Я предположила, что загадочным словом «пригляд», он обозначил некую охрану для нас.
— Умение делать купола очень полезное, — сообщил он мне. — До поступления Лики в академию, обещай мне, что будешь всегда с ней рядом?
Я пообещала. Собственно я и не собиралась сдаваться без боя. Да я готова была всех под куполами уморить, но не отдавать свою подругу в руки врагам.
Тем же вечером Лика проштудировала все списки полученные от Тиля, и радостно сообщила, что нашла того человека, который был механиком на дирижабле и по совместительству другом и сослуживцем Клода Жосьера.
Тень короля пришёл проведать нас на следующий день, и Лика рассказала ему о том, что нашла.
— Это хорошая новость, — сделал вывод Тиль. — Думаю, дневников мистера Жосьера будет достаточно, чтобы добиться признания у мистера Маноду.
Джори Маноду, с лёгкой руки именитого друга получивший прозвище Арчик, был ещё жив. И даже неплохо жил. Одной из причин разорения семейства Жосьер была ежемесячная плата старому другу от деда Алера, за молчание. Жить Джори предпочитал на широкую ногу, правда, последнее время он немного поистратился, а дотации прекратились.
Тиль поспособствовал быстрому завершению расследования, выделив девочкам в помощь молодого и подающего надежды дознавателя. Правда, тот остался немного разочарован делом.
— Ну, разве это работа, — пробурчал он, когда они получили письменное признание от Джори Манору. — Он и так всё сам рассказал, просто потому, что ему престали платить дань. Я люблю, когда люди упираются, а в итоге я их вывожу на чистую воду. А тут и не убийца вовсе, сообщник в некотором роде и свидетель.
Я даже содрогнулась, с таким кровожадным оскалом дознаватель это озвучил. Да уж, лучше не быть его подследственным.
И да, со слов Джори Маноду выходило, что он выдал своему другу Клоду ключ от окна в дирижабле, и тот предварительно всё открыв, выкинул девушку самостоятельно. Я может и не поверила бы, но вечером того же дня ко мне явилась Илария и поблагодарила за то, что я доказала её убийство. Я перевела стрелки на Лику, и моя подруга получила от призрака поклон и искреннюю признательность.
После полного отчёта о преступлении семидесятилетней давности, нас с подругой пригласили в управу королевского сыска, где вручили почётные грамоты за проделанную работу, за печатью самого короля.
— После огласки этого громкого дела, — сообщил главный сыскарь. — Вы обе можете поступить в нашу академию. У вас будут особые условия.
— А можно я не буду поступать туда? — если честно я даже испугалась такому предложению. Я-то в сыскари и не метила. — Всё дело Лика расследовала, сама. Я только ей помогала.
— Похвальная честность, — одобрил глава королевского сыска и разрешил мне не поступать в эту академию.
Целый месяц мы жили у четы баронов Арнфельм, стараясь без надобности на улицу не высовываться. Если и выходили, то под приглядом и в сопровождении или Стефана, или Тиля. На удивление, но ни мать Лики, ни её брат не появлялись. А день подачи документов в сыскную академию автоматически становился охранной грамотой для моей подруги. Теперь она была почти студентка, и забрать её можно было только если она провалит вступительные экзамены.
Первой поступала я. Вернхольская воздушная академия была почти элитным заведением (так как для летуна требовался особый дар). Я стояла перед большими дверями и нервничала. Рядом со мной стояли одни парни, девушек я не приметила вообще. От этого было ещё волнительнее.