- Не утруждайтесь, ей-богу, - пропела Заваркина уже с лестницы.
- А Вася не придет? – Вика увязалась за ней.
- Нет, зайчик, у него контрольная по английскому, - ответила Анфиса.
- Я тоже в школу хочу, - сообщила Вика. При Заваркиной она не скандалила и не капризничала.
- Что вы здесь делаете?
На верхней площадке стояла Светлана Боряз. На ней был брючный костюм в тонкую полоску и незаметный макияж, что вселило в Заваркину надежду на ее скорый отъезд.
- Я встречаюсь с вашим сыном, - ответила Заваркина, - помните его? Он такой высокий и рыжий.
Светлана Боряз задохнулась негодованием и приложила недюжинные усилия, чтобы не сорваться на оскорбления, или, может быть, силясь придумать что-то остроумное в ответ. Все потуги отразились на ее неопределенном лице.
- Обещаю не воровать серебряные ложечки, - уверила ее Заваркина.
- Мама, уйди, - устало сказал Егор, появляясь на пороге своей комнаты. На нем были черные вытертые джинсы и резинка для волос. Заваркина нежно улыбнулась и склонила голову набок. Светлана Боряз наблюдала за ней с отвращением.
- Можно мне с вами? – тихо спросила Вика и тронула Заваркину за мизинец. Та открыла было рот, но Светлана приказала «Вика, ко мне!» и дернула дочь за руку. Вика заревела, как обиженный тюлень, и на вопль вышел господин Боряз.
- Здравствуйте, - вежливо сказала Заваркина. Тот кивнул.
Валентина Матвеевна уводила ревущую Вику. Егор поцеловал подошедшую Анфису в щеку и завел в комнату.
- Оставлю дверь приоткрытой, - велел он, - иначе мать будет каждые три минуты заходить и проверять, чем мы заняты.
Он выглядел усталым: под глазами темнели круги, отчетливо заметные на бледном лице. Он вернулся к компьютеру. На мониторе висело окно какой-то программы для сведения музыки.
- Я двое суток не спал, - сообщил Егор.
- И как успехи? – поинтересовалась Заваркина, сев рядом на заботливо поставленный им стул.
- От флейты тянет блевать, - сказал Егор и протянул ей наушники, - реально, перегрузка в шесть «жэ».
Анфиса улыбнулась и надела наушники.
- А мне нравится, - заорала она, когда Егор включил музыку. Он засмеялся и убавил звук.
- Я пойду и выставлю ее вон, - решительно заявила Светлана Боряз, вышагивая по соседней комнате.
- Не трогай ее, - велел господин Боряз, не отрываясь от англоязычной газеты, - у меня тоже в юношестве был роман со взрослой женщиной. И, как видишь, на мою психику это никак не повлияло.
- Она тебе нравится, потому что разорила твоего конкурента, - обвинила мужа Светлана, - но ты ведь не знаешь, что у нее на уме и почему она встречается с нашим сыном! Вдруг она забеременеет и пролезет в семью, как змея…
- Хм, - усмехнулся господин Боряз.
Светлана, осерчав, повернулась к мужу. Бриллианты в ее ушах возмущенно покачнулись. Уж она-то знала, что стоит за этим коротким «хм».
Они познакомились, когда господин Боряз был уже достаточно состоятелен, чтобы стать заметным для молоденьких и очень деятельных журналисток, коей в ту пору была Светлана. Она брала у него интервью для делового журнала и отчаянно флиртовала. Рыжий и длинноносый, длинный и нескладный господин Боряз не питал никаких иллюзий: он решил, что девчонка с миловидным личиком и гладкими коленками просто зарабатывает себе на дорогие туфельки. Он не оказал ей сопротивления, и когда она принесла ему текст на утверждение, пригласил ее в ресторан и постель, планируя больше никогда не встретить.
Однако, через месяц Светлана снова появилась на пороге его офиса и объявила, что беременна, заодно декларировав, что аборт делать не будет и колоть беременный живот для установления отцовства не позволит. Господин Боряз поклялся, что сделает анализ ДНК сразу после появления ребенка на свет. Позже необходимость в анализе отпала: младенец появился с ярко-рыжим пушком на затылке и ушах. Он унаследовал рост и волосы отца и черты лица матери: их было недостаточно, чтобы сделать Светлану красавицей, но вполне хватило, чтобы наградить юношу очень и очень выразительной внешностью.
Словом, в этом «хм» Светлана углядела словосочетание «не суди по себе», намек на свою профнепригодность в сравнении с Заваркиной и твердо решила устроить мужу скандал, как только Анфиса скроется из поля их зрения.
- Я пойду посмотрю, что они делают, - решила Светлана Боряз.
- Сядь и замолчи, - рявкнул господин Боряз. Он указал жене на диван.
Светлана подчинилась, но упрямого выражения с лица не сняла.
Господин Боряз вышел в поисках сигарет. Дверь в комнату сына была приоткрыта: Анфиса и Егор лежали на полу, в наушниках, и пытались греться на холодном мартовском солнце.