Однако, через месяц Светлана снова появилась на пороге его офиса и объявила, что беременна, заодно декларировав, что аборт делать не будет и колоть беременный живот для установления отцовства не позволит. Господин Боряз поклялся, что сделает анализ ДНК сразу после появления ребенка на свет. Позже необходимость в анализе отпала: младенец появился с ярко-рыжим пушком на затылке и ушах. Он унаследовал рост и волосы отца и черты лица матери: их было недостаточно, чтобы сделать Светлану красавицей, но вполне хватило, чтобы наградить юношу очень и очень выразительной внешностью.
Словом, в этом «хм» Светлана углядела словосочетание «не суди по себе», намек на свою профнепригодность в сравнении с Заваркиной и твердо решила устроить мужу скандал, как только Анфиса скроется из поля их зрения.
— Я пойду посмотрю, что они делают, — решила Светлана Боряз.
— Сядь и замолчи, — рявкнул господин Боряз. Он указал жене на диван.
Светлана подчинилась, но упрямого выражения с лица не сняла.
Господин Боряз вышел в поисках сигарет. Дверь в комнату сына была приоткрыта: Анфиса и Егор лежали на полу, в наушниках, и пытались греться на холодном мартовском солнце.
— Нормальная флейта, — сказала Анфиса, стягивая наушники и щурясь на солнце.
— Здравствуйте, — раздался голос за спиной господина Боряза.
— Привет, — сказал он Кириллу, обернувшись, — как у тебя получается так тихо ходить?
— Само как-то получается, — усмехнулся тот, — Егор дома?
— Да, с Анфисой, — господин Боряз кивнул на приоткрытую дверь, — о, вон мои сигареты.
Кирилл кивнул и скрылся за дверью.
— Подъем-переворот, — скомандовал он, — пришел я, кидайтесь меня веселить.
— Не трепыхай меня, я старая, — отозвалась Анфиса со смехом.
Эти двое — Кирилл и Анфиса — нравились господину Борязу. И дело было даже не в их личных качествах: умении устраиваться, вести беседу и не терять лица в неоднозначной ситуации. Господин Боряз не хотел, чтобы круг друзей Егора был сужен до таких же, как он: детей-мажоров, которых после инкубатора святого Иосаафа раздадут по лондонским колледжам. Он хотел, чтобы его сын знал, как живут люди в Муравейнике, как зарабатывают себе на хлеб. Временами он даже жалел, что поддался влиянию жены и отдал Егора в эту школу.
— Мы уезжаем, — сообщил господин Боряз собравшимся, сунув свой длинный нос в дверной проем.
— Пока, — откликнулся Егор. Он, скрывшись в соседней комнате, искал чистую футболку.
По лестнице загрохотал чемодан.
— Осторожно! — воскликнула Светлана Боряз и зацокала каблучками. Она нарочно громко отдавала распоряжения, будто подчеркивая, кто в доме хозяйка.
— Надолго? — спросил Кирилл одними губами.
— Два дня, — также ответил Егор, улыбаясь.
— Егор, выйди нас проводить, — потребовала она, распахнув дверь. Она подозрительно оглядела мизансцену. Заваркина стояла у окна, разглядывала неестественно зеленую траву на газоне под окном и даже не обернулась на грозный стук каблуков. Кирилл играл во что-то на планшете, а Егор захлопнул ноутбук, накинул легкую куртку с капюшоном и, протиснувшись мимо матери, вышел в коридор. Светлана Боряз кинула в спину Заваркиной презрительный взгляд, который, впрочем, не произвел никакого эффекта.
Анфиса видела, как Егор вышел на лужайку перед домом, кивнул отцу и помахал Вике. Его мать попыталась погладить его по голове, но он увернулся, как непослушный подросший щенок. Из этого окна был виден очень ухоженный сад с елками, посаженными под линеечку, с ручьем, мостиком и альпийской горкой. Наверно весной в саду расцветают цветы: Анфиса представляла их фиолетовыми. Все это — и ландшафт, и дизайн — вызывало у нее тошноту. Она скривилась и отвернулась от окна.
— Чем займемся? — спросил Егор, возвращаясь в комнату.
Кирилл, не отрываясь от планшета, тряхнул пластиковым пакетом.
— Я в таком состоянии от травы засну, — сообщил Егор, — давление упадет и аминь.
— Заодно и поспишь, ты двое суток не спал, — с улыбкой сказала Заваркина.
— Тоже вариант, — согласился Егор.
Он достал бонг из ящика стола и кинул его Кириллу. Тот сыпанул травы в сетку и чиркнул зажигалкой. Пластиковая труба наполнилась ароматным дымом.
— Леди из фёст, — пропел Кирилл и протянул бонг Заваркиной. Та втянула дым в легкие одним вдохом и плюхнулась на диван рядом с Кириллом.
Вечерело. Разговор не клеился. Егор уже клевал носом.
— Ты останешься на ночь? — спросил он у Анфисы.
— Да, только мне нужно будет часов в девять домой съездить.
Егор кивнул и скрылся в спальне. Было слышно, как он рухнул на кровать, не раздеваясь. Кирилл достал двумя пальцами из пакета еще жменьку.
— Ты чего молчишь весь вечер? — спросил он, передавая бонг Анфисе.
— Неприятности на работе, — отмахнулась та, но вдруг повернулась и внимательно посмотрела на Кирилла, — как ты приучил их не относиться к тебе, как к мусору?
Кирилл поперхнулся дымом. Пока он кашлял, Анфиса не сводила с него глаз.
— Ты про кого?
— Ну, допустим, про твоих одноклассников…
— Я не приучал, — наконец ответил он, — я просто не обращаю на это внимания.
— Поделись секретом.
— Аутотренинг, — рассмеялся Кирилл, — я знаю, что они окончат школу, разъедутся по Лондонам курить траву и трепаться о бабах, потом унаследуют готовый бизнес и наймут менеджера, который будет им управлять. На этом продуктивный период их жизни закончится.
— Хочешь я расскажу, что будет на самом деле? — спросила Заваркина, затягиваясь, — они будут владельцами и наследниками, потому что это их право по рождению. Тем великолепным и успешным менеджером, который будет управлять их бизнесом, будешь ты. Потому что у тебя нет права по рождению, а есть только мозги, амбиции и работоспособность. Эти качества вознесут тебя на вершину, но даже распоследний наркоман Илья все равно будет выше тебя по статусу. Его отец будет прислушиваться к тебе, доверять тебе, но помирая, передаст бизнес Илье. А у тебя, умницы и трудоголика, будет невменяемый начальник, язва и эректильная дисфункция. Из-за постоянного отсутствия тебя возненавидит твоя жена и перестанут узнавать твои дети. Ты будешь проводить вечера в компании блядей, делая вид, что тебе весело. В пятьдесят после трех инфарктов тебя заменят новеньким Кириллом.
— Тебе нашли замену? — спросил Кирилл.
— Далеко пойдешь, — Заваркина внимательно посмотрел на него, — еще не нашли, но это дело времени.
— Выходи замуж за Егорку и у твоих детей будет это твое право по рождению, — сказал Кирилл, растягивая слова.
Анфиса рассмеялась. Ее смех был дольше и тягучей, чем обычно.
— Чего ты ржешь? — поинтересовался Кирилл, — считай, что он — твоя шахта по добыче права по рождению.
— Из меня никудышный шахтер, — призналась Анфиса, — и потом, когда моя шахта достигнет… эм… возраста, в котором ее уже не порицаемо будет разрабатывать, мне стукнет сорок. Для шахтера это глубокая старость.
— Тебя даже в сорок сложно будет заменить, — нальстил Кирилл.
— Ооо, ты очень добр, — пропела Заваркина, — забивай еще.
Помолчали, думая каждый о своем.
— У меня тоже есть шахта, — признался Кирилл.
— Моя шахта лучше твоей, она не привязана к территории, — схохмила Заваркина.
— Мне нравится эта территория, — ляпнул Кирилл, — она… хм… плодородная.
— Тебе нравится сама шахта, а не территория, — сказала Анфиса, — она такая уютненькая, на длинных ногах и с красивыми волосами.
— Эк, как тебя растащило-то, — хихикнул Кирилл, — у тебя шахта с волосами.
— У меня тоже шахта с волосами, — Заваркина засмеялась, повалилась на бок и так и осталась лежать.
— А правда, что вы… — начал Кирилл.
— Правда, — поспешила подтвердить Заваркина с улыбкой.
— Ты его любишь! — сказал Кирилл, снова затягиваясь.