— Заметил… И этот Терис снова…
После нашей не очень продолжительной беседы со все теми же лицами мы отправились в столовую. По пути я выслушал нытье Библиотекаря про то, что нас в опять не покормили. Ни тебе обедов, ни каких-то фуршетов с какими-то портор… Корторпа…
… — Кор-по-ра-ти-ва-ми! — пояснил он.
Чтобы как-то заткнуть его и отвлечь, я предложил продемонстрировать свои способности. Свернув к берегу реки Тихой, в узкой своей части и проходившей через дом братьев Коу, я сотворил заклинание и торжественно сказал, что я закончил.
— Что? Ну и где? Я ж тебе говорю, что ты не маг, а… — он сделал шаг вперед и наступил на Воздушную Пружину. Больше сомнений у него не было. И нытья тоже.
В столовой было многолюдно. Самое время обеда. За стойкой мы заприметили курчавые светлые волосы и склоненную Хилу, беседовавшую с таинственным обладателем шевелюры. Приблизившись, стало ясно, что старательно кивающий в ответ на тихую речь столовщицы мальчик не кто иной как Терис.
— Тогда ясно, — важно сообщил Макс, его глаза точно ледяные звезды попеременно укалывали то мальчика, то женщину.
— А что ясно? — возмутилась испуганная женщина, резкими движениями пытаясь смести с лица непослушную прядь. — Я никого не посылала!
Сказав это, она закусила губу.
— Разве кто-то говорил про это? — спросил я.
Она вздрогнула, кое-как справилась с прядью и вытянулась.
— Мне Терис рассказал.
— Что ты ей рассказал, парень? — бесцеремонно обратился к нему Макс, вскинув подбородок.
— Что… Что меня дядечки подозревают в плохих делах… — дрожащим голосом промолвил он.
— Конечно подозревают. Но добрые дядечки больше не будут. Им и так все ясно!
— Я не… — попытался вставить Терис, но я опередил.
— Бела Рол, все это очень неблаговидно. С какой целью вам понадобилась слежка за нами? Ваш язык выдал вас и вашего юного помощника.
— Любезный бел Трэго, — очаровательно улыбнулась она, хлопая глазками и намеренно допуская ошибку в обращении, — с каких это пор любимому племяннику нельзя прийти и пожаловаться своей тетушке?
Очарование переросло в яд, победный и несокрушимый. Она стояла и нагло упивалась своим ловким вывертом.
— С таких же, с каких владелицы столовой по ночам следят за двумя приезжими. Очень плохо следят…
Угроза и убийство [77].
Вся ее защита разрушилась как карточный домик. Небрежно бросив «два ужина», мы прошествовали к столику. Несколько свидетелей нашей словесной баталии смотрели нам вслед, а я в очередной раз выдвинул предположение о готовящейся заварухе, но задвинул его как пустой ящик в комод. Все прошло без происшествий, за исключением маниакальных мыслей Макса, что вино теперь уж точно отравлено, ибо мы знаем слишком много. Однако Укона миловала…
Долго не засиживались, и вот уже за нашими спинами хлопнула входная дверь в столовую. Библиотекарь так и хотел ляпнуть чего-нибудь напоследок, но Хилы на месте не увидел.
На улице было свежо, задувал прохладный ветерок, так приятно ласкающий лицо после душного помещения.
— Вот бы сейчас… — лениво протянул Макс.
— Тихо! — шикнул я.
Ветер принес обрывки фраз, мимолетные и тонкие как осенние листья. Откуда-то из-за угла здания столовой вели разговор на повышенных тонах. Я прижал палец к губам и сделал шаг вправо, молясь, чтобы не наступить на предательскую ветку или еще что-либо, способное выдать меня.
Я вжался в стену и расслабился. Давай, ветер, дружище, помоги мне. Я нуждаюсь в тебе.
Он не заставил себя ждать и предстал в виде мерцающего узкого потока, бурного, дерзкого, с направленным в мою сторону течением. Я только самую малость подправил траекторию, и слова стали четче.
— И что же ты делаешь? — медленный и вкрадчивый голос. Голос констебля Флайса.
Испугавшись, я повернул голову, ожидая увидеть его неприятную змеиную физиономию.
— То, что считаю нужным, — окрысились в ответ.
Слава Лебесте, вопрос предназначался не мне, а Хиле.
— Твои шаги приведут к плачевным последствиям, родная моя, — бесцветным голосом продолжал Флайс. — Что за трюки с мальчишкой?
— Я не должна позволить им узнать. Фрил знает! И радость мне, что этот кретин не говорит, иначе бы тебе не с кем было бы спать!
— Ты действуешь более открыто, чем нужно. И лучше тебе попридержать язык, а то помимо Коу есть еще один, кто знает, — голос, тягучий как раствор цемента, лился на Хилу, неизбежно погружавшуюся в его липкий плен.
— Вот как? — вздохнула она. — Ты мне угрожать решил, любимый?
— Я…
— Да рассказывай, что ты! Все равно тебе никто не поверит!
— Да-а-а? А ведь фургоны стоят на ферме Мифилы. Нашла себе новую прибыльную жертву? Сделка совершилась?
— Мерзавец! — рявкнула Хила.
Звук пощечины. Шелест одежды и торопливые шаги.
— Стой! Вернись! — тщетно кричала Хила.
Я замер. Мимо меня быстро прошел констебль, затем резко остановился и, не сразу, обернулся. Темные глаза впились в меня как булавки.
— Подслушивать нехорошо, бел маг, — едва разжимая губы процедил он.
— Никто не подслушивает, бел констебль Флайс, — невозмутимо ответил я.
Он задрал подбородок.
— В таком случае объясните свое поведение.
— Бел констебль, я не в учебном заведении, а вы не шибко похожи на преподавателя, чтобы я перед вами объяснялся, — язвительности в моем тоне было хоть отбавляй. — Но, если угодно, я дышал воздухом. Скажите, пожалуйста, дышать воздухом после душной столовой возле нее же не возбраняется, бел констебль Флайс?
Тот поджал губы, даже в свете дня показавшиеся двумя бледными вспышками — до того они побелели от напряжения.
— Где же ваш друг?
— Вон же, по дороге идет. А я, пожалуй, пойду его догонять. Счастливо! — коротко бросил я и поспешил настигнуть Макса…
… — Да, пацан тоже покоя не дает, — сказал Библиотекарь, озадаченно осматривая поле. Опять же, я не могу точно уверить, связано ли это с игрой или же с ситуацией. — Ну как пацан, столовщица эта. Что ей до нас? К чему эта слежка?
— Может, она решила нас продать? Или убить. Как ценных свидетелей, например, — кисло улыбнулся я.
Макс посмотрел на меня. Неровное пламя стоящей поодаль свечи превратило его глаза в два бездонных колодца. Жутковатый видок.
— А может, это пыль в глаза? Что если все они в сговоре? Хила, братья, маг… — торопливо перечислил он.
— Да, точно! А убийца на самом деле Терис! Как мы раньше не сообразили?! — обескуражился я. — Он мне с самого начала показался необычным. Глаза… Его глаза… Да, теперь я понимаю. Это блеск глаз людоеда…
Взревев, Макс схватил фигуру охранной башни — самую крупную — и запустил в меня. Я, смеясь, выкрикнул заклинание, намереваясь мгновенно испепелить летящий снаряд, но в спешке все напутал. Вместо того, чтобы украсить мои колени теплым невесомым пеплом, летящая башня покрылась слоем льда и зарядила мне в ушибленный вчера лоб. Взвыв, я опрокинулся на стуле и рухнул на пол.
— Идиот… Придурок… — кряхтел я. Тело не желало повиноваться.
Кое-как я смог поднять его и усадить на стул. Голова безвольно висела, рука машинально потирала набухшую шишку.
— Ты кого так? — сквозь смех спросил Библиотекарь. — Себя, наверное?.. Черт! Черт! Какой рог растет! Надо срочно приложить лед! — в глумливой панике Библиотекарь подобрал начинающую таять башенку и протянул ее мне. С фигурки уже падали капли.
— Я приложу сейчас! — замахнулся я, но кидать не стал…
Так мы и сидели друг против друга, разделенные маленьким огарком.
Спустя несколько минут я шумно поставил фигурку на стол, резко поднялся и, задув свечу, отправился спать.
Пребывая на грани, когда мысли начинают формироваться в картинку, но на задворках сознания ты понимаешь, что еще лежишь на жесткой кровати, я услышал тихий шепот:
— Какой же ты нелепый.
Я всхрапнул в ответ. Потом осознал, что такого контрудара будет недостаточно, и дополнил:
— Зато фигурку сберег.