— Вот как? — вздохнула она. — Ты мне угрожать решил, любимый?
— Я…
— Да рассказывай, что ты! Все равно тебе никто не поверит!
— Да-а-а? А ведь фургоны стоят на ферме Мифилы. Нашла себе новую прибыльную жертву? Сделка совершилась?
— Мерзавец! — рявкнула Хила.
Звук пощечины. Шелест одежды и торопливые шаги.
— Стой! Вернись! — тщетно кричала Хила.
Я замер. Мимо меня быстро прошел констебль, затем резко остановился и, не сразу, обернулся. Темные глаза впились в меня как булавки.
— Подслушивать нехорошо, бел маг, — едва разжимая губы процедил он.
— Никто не подслушивает, бел констебль Флайс, — невозмутимо ответил я.
Он задрал подбородок.
— В таком случае объясните свое поведение.
— Бел констебль, я не в учебном заведении, а вы не шибко похожи на преподавателя, чтобы я перед вами объяснялся, — язвительности в моем тоне было хоть отбавляй. — Но, если угодно, я дышал воздухом. Скажите, пожалуйста, дышать воздухом после душной столовой возле нее же не возбраняется, бел констебль Флайс?
Тот поджал губы, даже в свете дня показавшиеся двумя бледными вспышками — до того они побелели от напряжения.
— Где же ваш друг?
— Вон же, по дороге идет. А я, пожалуй, пойду его догонять. Счастливо! — коротко бросил я и поспешил настигнуть Макса…
… — Да, пацан тоже покоя не дает, — сказал Библиотекарь, озадаченно осматривая поле. Опять же, я не могу точно уверить, связано ли это с игрой или же с ситуацией. — Ну как пацан, столовщица эта. Что ей до нас? К чему эта слежка?
— Может, она решила нас продать? Или убить. Как ценных свидетелей, например, — кисло улыбнулся я.
Макс посмотрел на меня. Неровное пламя стоящей поодаль свечи превратило его глаза в два бездонных колодца. Жутковатый видок.
— А может, это пыль в глаза? Что если все они в сговоре? Хила, братья, маг… — торопливо перечислил он.
— Да, точно! А убийца на самом деле Терис! Как мы раньше не сообразили?! — обескуражился я. — Он мне с самого начала показался необычным. Глаза… Его глаза… Да, теперь я понимаю. Это блеск глаз людоеда…
Взревев, Макс схватил фигуру охранной башни — самую крупную — и запустил в меня. Я, смеясь, выкрикнул заклинание, намереваясь мгновенно испепелить летящий снаряд, но в спешке все напутал. Вместо того, чтобы украсить мои колени теплым невесомым пеплом, летящая башня покрылась слоем льда и зарядила мне в ушибленный вчера лоб. Взвыв, я опрокинулся на стуле и рухнул на пол.
— Идиот… Придурок… — кряхтел я. Тело не желало повиноваться.
Кое-как я смог поднять его и усадить на стул. Голова безвольно висела, рука машинально потирала набухшую шишку.
— Ты кого так? — сквозь смех спросил Библиотекарь. — Себя, наверное?.. Черт! Черт! Какой рог растет! Надо срочно приложить лед! — в глумливой панике Библиотекарь подобрал начинающую таять башенку и протянул ее мне. С фигурки уже падали капли.
— Я приложу сейчас! — замахнулся я, но кидать не стал…
Так мы и сидели друг против друга, разделенные маленьким огарком.
Спустя несколько минут я шумно поставил фигурку на стол, резко поднялся и, задув свечу, отправился спать.
Пребывая на грани, когда мысли начинают формироваться в картинку, но на задворках сознания ты понимаешь, что еще лежишь на жесткой кровати, я услышал тихий шепот:
— Какой же ты нелепый.
Я всхрапнул в ответ. Потом осознал, что такого контрудара будет недостаточно, и дополнил:
— Зато фигурку сберег.
Мы сидим на лавочке и грызем семечки…
Молодая девчушка лет десяти — дочь соседки — завидев, что мы проснулись, прибежала к нам во двор. Она сильно стеснялась, прятала глазки, но подарила нам по большому спелому подсолнуху. Я улыбнулся ей, а Макс нагнулся и поцеловал ее в веснушчатую щечку. Та зарделась, охнула, отвесила неуклюжий реверанс и прытко убежала обратно.
— Через час-другой зарядит, вот увидишь, — глядя на небо, равнодушно произнес Библиотекарь.
— Немудрено. Сегодня особо хмурая погода. Делать ничего не хочется.
Щелк-щелк, щелк-щелк. Тяжелое небо нависло как гневный отец над ребенком. Оно давит, это можно прочувствовать чуть ли не физически. Тучи проносятся бегло, будто спешат куда-то; раскаты грома раздаются то где-то вдалеке, то совсем рядом, и в эти минуты кажется, что само небо сейчас расколется и треснет. У Картаго сегодня явно плохое настроение.
Щелк-щелк, щелк-щелк.
Что-то в этом есть. Что-то уютное. Точно! Методичные щелчки навевают ассоциацию с трескающимися в огне поленьями. Да, все же между ними есть родственная связь, определенно.