— Пф, какой вздор, — хмыкнул священник.
— Ну бросьте, — добродушно ответил лейн Йесдум. — Конечно же мы не хотим верить в чудеса, тем паче если чудеса принадлежат не тому, чему принадлежишь ты, уж простите мне такое пояснение. Как-то раз судьба забросила меня прямиком в Филариам. И тогда-то я понял, что Ферленгу еще есть чем удивлять. Вы только представьте себе лес, чей верх целиком и полностью покрывает целый слой сиреневых и лиловых лепестков! Порой невозможно различить листья и кроны деревьев, до того тесно они обсыпали ветки. А внутри леса царит самая настоящая сказка. Вечный снегопад, а вместо снежинок — цветастые лепестки. Ходит молва, что именно там души обретают покой и селятся до тех пор, пока жива память о них… В народе прозванный Лес Памяти, он в самом деле дает возможность увидеться с теми, кто давно покинул мир живых. Да, цена услуги дорога, порой чересчур, но человек делает свой выбор и осознает, на какие жертвы он может пойти, а на какие нет…
Много тем обсудили за вечер. Вспомнили чудесный лес Элиронди, поговорили об Оке Неба, исследовательском центре Келегала, бел Бурдор поделился рассказом о кратком путешествии через Долину Великанов, а мэр в красках описал очаровательный курорт, расположенный в Этросии. Время шло, а тяготение никуда не пропадало. Что-то витало в комнате… Что-то незримое, но гнетущее… Чем ближе к ночи, тем осторожнее говорились фразы, а взгляды становились все пристальнее. Речи скупы, движения редки, тела напряжены…
Я поведал о Секретах Сиолирия — области, полной тайн и загадок. Области, где каждые двадцать шагов висит какое-нибудь заклинание, место, кишащее аномалиями. Реальная угроза в первую очередь волшебникам. Так получилось, что, не считая содат, мы высказались и о чем-то да поведали. Наконец, очередь дошла и до Макса. Все с ожиданием посмотрели на него, жаждя услышать рассказ из уст странного человека с необычайной манерой разговора.
— А я… Я из далеких мест… — запнулся иномирец. — Там… Там передвигаются не только на лошадях и на своих двоих, но и на железных… Железных драконах!
— Перестаньте, молодой человек, — деликатно попрекнул Макса маг Крови. — Не перебарщивайте с терминами.
— А я и не перебарщиваю, — просто возразил Библиотекарь. — Это не птицы и не живые существа, но форма схожа. Они работают от специального топлива, что-то вроде пара, как поезда. Только топливо в жидком виде. За раз птица может перенести и сто, и двести человек.
— Это где ж такая невидаль? Неужто в Нижнем Полумирии? — удивился бел Бурдор.
— Да нет. Сдается мне, до такого доросли западники, — возразил Селенаб.
— Смерть! — подтвердил Фрил.
Макс окинул людей недоуменным взглядом и отмахнулся:
— А, где-то в той стороне, да…
Я пришел на выручку.
— Давайте лучше…
— Оп-па, — медленно проговорил лейн Йесдум, смотря на небо через окно. — Вот и новый день наступил, уажаемые белы-лейны. Кажется, вы мне все испортили.
Комната погрузилась в тишину. Я напрягся и начал было прокручивать формулы заклинаний, мышцы на руках Фрила задергались, будто живые, а нижняя челюсть стэра Босмо предательски затряслась. Бел Бурдор откашлялся, и рука его как бы невзначай легла на эфес меча.
— Я пошутил, — ядовито улыбнулся маг. — А то вы, чего доброго, искромсаете меня на мелкие кусочки. Я и в глазах нашего выпустившегося студента могу прочесть осколки перебираемых им заклинаний. Сочтите это неудачной шуткой и продолжим нашу увлекательную беседу…
А потом «болтология», как сказал Макс, себя исчерпала. И терпение тоже. Долгий и тяжелый день сморил всех. Оказалось, что не меня одного клонит в сон, когда в комнате зажигают свечи. В Академии я пользовался небольшими светящимися шариками или шел в специальные комнаты чтения — места, в которых свет был всегда. Здесь же трюк не пройдет — мне и так хватает куда тратиться, чтобы еще не пойми сколько поддерживать заклинание.
Несчастные солдаты не находили себе места и переминались с ноги на ногу. Сменившиеся принимались прыгать и всячески разминать затекшие конечности. Кому-то удавалось прикорнуть, кто-то аккуратно облокачивался на стену, чтобы создать видимость бдения. С некоторыми я обменялся понимающими улыбками.
Макс встал, чтобы выйти вниз, но споткнулся о лежащего вразвалку Фрила и задел его бедром.
И в мучительном ожидании, в беспокойстве и тревоге, в густой тишине настороженных людей раздался истошный вопль. Протяжный, срывающийся, принадлежащий женщине. Он был столь страшным и горьким, что моего воображения попросту не хватило на то, чтобы представить причину такого крика.