Мы давно покинули лес и бежим по непаханной земле. Никакой дороги или намека на нее, вследствие чего передвижение получается не таким быстрым, каким могло быть при более благоприятных условиях.
Небо наливается охрой — вечереет. Скачущий зверь начинает все чаще фыркать, мотать головой, а иногда позволяет себе не реагировать на мое управление. С минуты на минуту действие рэмонов должно иссякнуть, а это может повлечь нежелательные последствия. Например, животному никто не запретит разодрать меня в клочья. С зиалой ситуация более проблематична — от нее остались жалкие крохи, и те убегают, точно последние крупинки из верхней чаши песочных часов. Я не стал ждать момента, когда робл очнется. Потянув на себя рукоятки кинжалов, я отметил неприятный факт: животное меня не послушалось, однако все еще пребывало в трансе. Отвратительное развитие событий. Зато появился повод перекрыть зиалу и сохранить драгоценные остатки. Но им не суждено задержаться надолго — я уже плету Воздушную Подушку. Не без трудностей. Робл заметно оживился, его природный нрав оказывает все большее сопротивление. Мало изловчиться сплести заклинание при дикой тряске! Надо и за что-то держаться и балансировать, чтобы не свалиться. Последние запасы энергии я потратил на создание небольшого Ледяного Шара. Увесистый комок сперва обжег руку, но потом приятно захолодил ладонь. Вместе с Шаром ко мне пришло спокойствие — можно не бояться разборок со взбесившимся диким зверем. Я донельзя аккуратно сел на корточки, лишь бы не задеть слабое место зверя. Одно небрежное движение, и мы размажемся по холмам. Исход такой ситуации более чем очевиден.
Я как следует оттолкнулся, прыгнул и кинул начинающий таять Шар в копчик животного. Лапы робла тут же обмякли, словно лишились костей, и уже мертвое тело кубарем покатилось по земле, взметая кучу пыли. Ликующий крик сам собой вырвался из груди — в глубине души я опасался повторения утренней ситуации, когда не мог попасть в птицу. Элдри встало на место, и я метнул заклинание себе под задницу. Приземление выдалось болезненным — сил не осталось на то, чтобы сплести что-то более-менее нормальное. Я опустел.
Только сейчас, ничем не занятый, я заметил, как же безумно хочу есть. Желудок согласился со мной протяжным урчанием. Даже восстановиться и то нет желания — мне бы лечь в теплую кровать, укрыться по самую шею и уснуть. Желательно перед этим дернуть бокал-другой вина. Эль для таких целей подходит мало — он предназначен для того, чтобы после него веселились и творили бесчинства. Но нет, они остались в прошлом. Охряное небо вечера — там же.
Я уныло шаркаю по синей в свете неба траве. Синий плащ, синие кусты, синие камни. Этот промежуток перед полночью — примерно четыре часа — мой самый нелюбимый. Голубое небо, переходящее в синее, до противности искажает краски мира. Ноги не желают подниматься. Как и настроение. Заметно похолодало — приближающаяся ночь совсем не похожа на летнюю. Сказывается конец сытного [30]. Тело подламывается; бросить бы все и завалиться прямо на землю. Но лечь здесь означает желание заработать воспаление легких. В лучшем случае. Я помрачнел, а тут еще и подлый ветер, точно выжидающий удобного момента разбойник, атаковал множеством незримых ледяных иголок. Меня передернуло. Выданная Академией одежда спасает слабо. Ну еще бы — истинный маг всегда найдет способ сладить с погодой. И что, что на это может потребоваться зиала, которая в момент опасности подведет тебя своим отсутствием? Иной раз кажется, что последний штрих Испытания призван сократить число выпускников.
Радует одно — завтра Энкс-Немаро примет меня в свои объятия. Держась за эту радушную мысль, я ускорил темп, но на гребне холма остановился и огляделся. Лес, возделанные поля, все те же холмы и маленькая змейка дороги, лежавшая в прогалах у подножий наиболее крупных всхолмий точно преданный пес у ног хозяина. А тут судьба приподнесла еще один подарок.
Деревня.