— Я могу это сделать, — сказал аристократ.
За все время пока мы сидели на кухне, он ни разу не притронулся, ни к «Родным просторам», которые я просто обожал и покупал при первой возможности, ни к сушеным бананам, которые только в этом времени встречаются в магазинах на каждом шагу.
— Нам нужно раздобыть сотовый, — я заметил, как таракан выполз из-под отклеившихся обоев и побежал наверх. Я провожал его взглядом и продолжал: — Если ты сможешь скинуть мне сообщение, я приведу завуча туда, где они будут практиковаться в запрещенной магии.
Да. Наш основной план сразу заключался в том, чтобы подключить к делу не директора, не учителя, не кого-либо еще. Мы сразу решили, чтобы Парфенова уличила в занятиях магией крови завуч школы — Мирослава Игоревна. Принципиальная тетка с холодной головой и твердым характером. Она аристократка. Как и остальные сотрудники школы. Но в отличие от Глеба Ростиславовича, ее не прогнуть. По крайней мере так было в прошлой жизни. И в этой, по слухам, которые до меня дошли, тоже.
— На всякий случай, нужно раздобыть камеру и все записать, — добавил я. — Если я не смогу убедить Мирославу Игоревну пойти со мной.
— Камера у меня есть, — Клаус сняла тапочек с ноги и бездушно прибила таракана, бегущего по двери зимнего холодильника.
— Все забываю вызвать службу, чтобы избавиться от них окончательно, — я бросил никому ненужное оправдание.
— Тогда так и договоримся, — Всеволод пропустил мои слова мимо ушей. — Я завтра с самого утра слежу за аристократами. Как только будет ясно, что они собираются использовать магию крови, сброшу вам с Клаус сообщения.
— Да, — я кивнул. — Я буду в школе с самого утра. Отыщу Мирославу Игоревну и буду держать руку на пульсе.
— Договорились, — Яблоньский встал и протянул мне ладонь. Я пожал ее в ответ. — Тогда я поехал. Нужно подумать над тем, как завтра не спалиться перед этими ушлепками. Может быть удастся взять мерс с затонированными стеклами и проследить за ними в машине?
Он задумчиво почесал подбородок, затем пришел в себя и посмотрел на Жанну.
— Ты идешь?
Клаус взглянула на свои часы.
— Время до комендантского часа еще есть, — ответила она. — Останусь ненадолго.
— Ладно, — Всеволод пожал плечами. — Пока!
Я побежал провожать аристократа. Не потому, что очень хотел сделать это. Просто мы с Клаус не так часто оставались наедине. Прямо совсем одни. Вне стен школы. И я знал, что сейчас снова начнется…это.
— Расслабься, Ракицкий, — сказала она, когда я вернулся и сел на свое место.
Я тут же встрепенулся и понял, что выгляжу как школьник. В переносном смысле этого слова. Смущаюсь девочки, которую считаю своей подругой.
Конечно, я чувствую себя неловко. А как иначе? Ребенок проявляет ко мне совсем не детские знаки внимания. Я же не какой-то извращенец, чтобы радоваться этому, да еще и отвечать взаимностью. Как-то это все…противоестественно что ли? Хотя, по сути, мы одного возраста.
— Я осталась только для того, чтобы помочь тебе разгрести этот срач, — Клаус подошла к раковине и включила воду.
Вылила на губку моющего средства и принялась мыть посуду. Сначала вымыла все, что было на столе, а потом взялась за ту гору, которая накопилась здесь за последние дни. Сказать честно, я всегда предпочитал другие занятия мойке посуды.
— Слушай, — аристократка стояла спиной ко мне и изучала наклейки, налепленные на дверцу ящика, в который сейчас складывала чистую посуду. — А кто собирал их?
— Моя сестра.
— Наклейки с терминатором собирала твоя сестра? — удивилась Клаус.
— Когда продавали эту жвачку, я был совсем мелкий. А ей было по приколу.
Я посмотрел на дверцу. Наклейки с изображением Арнольда Шварценеггера, Сары Коннор, стального киборга и другие кадры из фильма уже потерлись от старости. Но до сих пор плотно прилипали к поверхности. Это не бутылки в ванне замачивать. Которые оставил в горячей воде на полчаса, а потом этикетка сама отходит. Нет. Эти наклейки лепили на века.
— Какой она была? — спросила вдруг аристократка, закидывая чистую вилку в ящик разделочного стола.
До этого момента я все думал о том, как скорее выпроводить свою одноклассницу, чтобы не играть с огнем. Но когда она задала вопрос, мне почему-то захотелось поделиться с ней.
— Машка? Она была очень хорошей, — ответил я, погладив Матильду, сидящую на моих коленях. — Раньше мы часто дрались. Прямо там. На кровати. Даже и не вспомню, что вечно не могли поделить.