Тому пришлось отпустить меня. Я тут же сделал несколько шагов назад, чтобы не попасть под горячую руку.
— Че сказал? — на этот раз гопник двумя руками толкнул своего оппонента.
В моем прежнем мире сейчас кто-то из них должен был пропустить удар в нос. Потекла бы кровь, драчуны набросились бы друг на друга, но все это очень быстро бы закончилось. Потому что в какой-то момент одноклассники растащили бы их по разным углам. Но что будет сейчас?
Сейчас одаренный — копейку которого не так давно я отправил в одинокое путешествие, — попытался ударить Пушкина. Тот поставил блок и тут же контратаковал. Кулак прилетел бритому прямо под ребра. Не дожидаясь, когда гопник очухается, блондин нанес еще серию ударов, после которых Штырь повалился на пол. В позе эмбриона он корчился от боли лежа на полу. Злобно стонал себе под нос и не мог подняться.
Это было быстро. Очень. Одно ясно точно. Пушкин уроки Боевых Искусств не прогуливал. В отличие от второго. И почему заводила с косичкой называл гопника «сильным мира сего»? Эх, Штырь, Штырь. Нужно было на уроки ходить, а не семечки по подъездам щелкать.
— Ха! — усмехнулся Пушкин и стряхнул с себя засохшую краску, которая осталась у него на плечах. — Терпеть не могу, когда какие-то уроды марают мне одежду.
Под возгласы ликующей толпы и самолюбование аристократа, я провалился назад. Пролез между двумя высокими девчонками, чтобы незаметно ускользнуть. Но внезапно вновь наступила тишина. Это заставило меня вернуться обратно. Я бросил взгляд на импровизированный ринг.
Прямо на моих глазах спортивный костюм на Штыре растягивался под хруст его костей, одежды и злобное мычание гопника. Его башка, руки, да, черт возьми, все тело увеличивались, как тело морячка Попая, объевшегося шпината.
Очень скоро «Святослав Михайлович» превратился в трехметрового великана, почти достающего головой до потолка. Кроме размеров в нем ничего не изменилось. Такая же бритая голова, челка, спадающая на лоб, впалые глазницы, и кривые зубы. Только теперь он накаченный и огромный, словно тролль.
Штырь размахнулся и ударил кулаком в стену. Издал вопль сквозь свою огромную глотку и зашагал в сторону Пушкина.
Все школьники в ужасе принялись пятиться назад.
Теперь понятно, почему он пропускал уроки Боевых Искусств. С такими размерами врагов можно давить без особых усилий. И морально, и физически.
— Успокойся, Штырь! — Пушкин, как и остальные, отходил назад, выставляя перед собой руки.
Но у его противника были другие планы.
Громила схватил аристократа под силки. Поднял в воздух. Ноги кудрявого теперь беспомощно болтались над полом. Затем преображённый Штырь как следует встряхнул Пушкина и, разевая свою пасть, грозно зарычал.
Блондин успел сориентироваться и прямо перед тем, как гопник впечатал его в стену, создал щит. Сломанные кирпичи рассыпались по полу, словно попкорн. Но одаренный, кажется, не пострадал.
Глыба в порванном спортивном костюме замахнулась, чтобы теперь отправить Пушкина даже не в нокаут, а на тот свет. Но в этот самый момент в Штыря как будто врезалась огромная невидимая кувалда. Его отбросило на другой конец коридора. Школьники, стоящие на траектории полета, едва успели расступиться, чтобы не попасть под раздачу.
— Что здесь происходит? — до меня долетел строгий женский голос.
Вытягивая шею, я пытался обнаружить источник силы, совладавшей с великаном.
В полной тишине я слышал, как стучат каблуки, а вскоре из-за спин одаренных появилась Мирослава Игоревна.
Стройная брюнетка в обтягивающем черном платье, с узкими очками на носу и родинкой над губой, шла уверенной походкой в сторону лежащего на полу одаренного. Который, кстати, уже принял свой обычный облик. За завучем следовали два охранника в черных костюмах.
Бугаи тут же бросились к школьнику, подняли, взяв того под руки и надели ему на запястья такие же браслеты, которые я видел у Германна, когда тот схватил Элаизу.
— Вы нарушили критическое количество правил школы, — начала Мирослава Михайловна, обращаясь к Штырю. — Правило сорок восемь. Использование боевой магии в стенах школы без разрешения любого из преподавателей. Правило сто сорок один, которое запрещает проявление агрессии к другому ученику, а также любые попытки использовать против него свою силу. Правило двести сорок три. Порча школьного имущества. Я могу продолжать список, но три пункта уже вполне достаточно для того, чтобы с сегодняшнего дня вы, Святослав Илицкий, были отстранены от учебы в школе. Навсегда.
Школьники вокруг наблюдали за происходящим с открытыми ртами. Но завуч еще не закончила.