— Ракицкий! — донеслось из кабинета, мимо которого мы пробегали. — Костя!
Я остановился. Вернулся назад.
Мирослава Игоревна вышла в коридор и прикрыла за собой дверь.
— Я разговаривала сегодня с Пушкиным и Илицким. После утреннего инцидента, — сказала она и посмотрела на моих одноклассников. — Клаус. Яблоньский. Быстро на урок! Передайте учителю, что Ракицкого я задержала.
Аристократы нехотя попятились, но очень скоро развернулись и побежали. Завуч проводила их взглядом и снова посмотрела на меня.
— Они рассказали, что подрались из-за тебя.
Я пожал плечами, уже понимая к чему клонит брюнетка. Промолчал.
— Илицкий открыл мне много нового. Если честно, от тебя я такого не ожидала, Костя, — она разочарованно покачала головой. — Обижать маленьких детей — низко. Ты упал в моих глазах.
Ясно. Когда Штырю стало нечего терять, он выдал всю историю про своего младшего братца. Готов поспорить, что ту часть, где я защищал бастарда от аристократа он упомянуть забыл.
Черт. Какое же поганое чувство. Вроде знаешь, что ни в чем не виноват, но, когда женщина, которая является для тебя авторитетом так смотрит, хочется под землю провалиться.
— На этот раз я спущу тебе это с рук, — вдруг сказала она. — Но, если вскроется что-то еще, я обещаю, что сделаю все, чтобы перевоспитать тебя.
Я облегченно выдохнул.
— Обещаю, Мирослава Игоревна…
— Ладно, — она махнула рукой. — Слышала я эти обещания.
— Все? Я могу идти?
— Еще кое-что, — завуч остановила меня. — За свой поступок ты все-равно должен понести наказание. Поэтому завтра к десяти утра я жду тебя на субботник.
— Только не завтра, — воспротивился я. — Завтра у меня важный футбольный турнир!
Мирослава Игоревна прищурилась и выгнула правую бровь.
— Тем лучше. Пропустив что-то важное из-за своего поведения, ты быстрее усвоишь урок, — она зашла в кабинет и перед тем, как закрыть дверь, повторила: — Завтра. В десять.
Глава 6. Портал в парке Горького
Дверь передо мной захлопнулась.
Еще некоторое время я стоял в коридоре, пытаясь подобрать слова, чтобы постучаться в кабинет и попытаться переубедить завуча. Но, в конце концов, решил, что если буду настаивать на своем сейчас, то только сильнее разозлю. Нужно взять паузу и все хорошенько обдумать.
Еще на уроке, перебрав все варианты в голове, я сообщил друзьям-аристократам, что планы меняются. Вернее все остается также, только теперь Яблоньскому с Клаус придется выслеживать Кипятка без моего участия. А вот донести на него Мирославе Игоревне, вновь буду должен я. На этом мы и условились.
После школы я направился на тренировку, где мне пришлось сообщить новому тренеру, что завтра принять участия в турнире я не смогу. Объяснил ситуацию. Геннадий Рудольфович отнесся с пониманием. А после того, как я проявил себя на тренировке, он добавил, что, если Динамо выйдет в плей-офф, он ждет меня на стадионе в воскресенье. Я согласился.
В конце очередного насыщенного дня я шел домой с мыслями о том, что в итоге все получилось не так плохо. Проблема Штыря решена. Так или иначе я ожидал от него какой-нибудь подставы в самый неподходящий момент. А теперь… Не думаю, что гопник вообще в ближайшее время вспомнит обо мне. С Кипятком тоже все под контролем. На этот раз он точно не догадается, что за ним кто-то следит и, наконец, выдаст себя.
Снег хрустел под ногами с каждым моим неторопливым шагом в сторону дома.
Я остановился у припаркованной на обочине девятки и заглянул в боковое зеркало. Улыбнулся, убедившись в том, что я все-таки ребенок. Почему-то на мгновение я перестал верить в то, что вернулся в собственное детство.
— Как же мне повезло, — хмыкнул я и на всякий случай обернулся, чтобы посмотреть, что никто не услышал.
Подходя к своему дому, я обратил внимание на то, что у моего подъезда припаркован автомобиль. Фары выключены, но мотор работает. Пассажирская дверь машины распахнулась, когда я пытался проскользнуть мимо.
Внутри сидел Германн.
— Здравствуй, Константин, — сказал он.
— Здравствуйте, Аввакум Ионович, — я снял пейджер с пояса, чтобы посмотреть на время. Не работает. — Не ожидал вас встретить в своем дворе так поздно.
— Ты не читал сообщение от меня? — аристократ включил свет в салоне.
Я постучал по экрану устройства и посетовал:
— Кажется, батарейка сдохла…
— Теперь ясно, — Германн отодвинулся к дальнему окну. — Садись. У нас мало времени.
Я нахмурился.
— Куда вы хотите меня увезти?
— Ты все еще горишь желанием освободить свою сестру? — аристократ дружелюбно улыбнулся. Так, как улыбаются взрослые, когда дарят ребенку подарок, который он давно просил.
— Но… — недоверчиво протянул я. — Вы сказали, что на подготовку понадобиться пару недель?
— Элаиза приходила ко мне. Сказала, что вы заключили контракт.
Я не ответил. Тогда аристократ продолжил:
— Я провел пару встреч и у меня получилось ускорить процесс.
Вот она. Мотивация. Старик так хочет вернуть собственную дочь, что, я боюсь, перестал здраво мыслить. Но кто я такой, чтобы винить его в этом? Я не меньше хочу освободить свою сестру.
Только мне хочется знать, насколько тщательно все продумано. Сколько займет путешествие? Вернусь ли я оттуда? Черт. Мне нужно хотя бы привести свои дела в порядок на тот случай, если это приключение окажется последним в моей второй жизни.
— Вы уверены, что все продумали? Не с палкой же отправляться на ту сторону, — скептически произнес я.
— Не переживай, Константин, — снова улыбнулся он. Старик явно пребывал в хорошем расположении духа. — Я хочу, чтобы вы вернулись оттуда не меньше, чем отправить вас туда.
Ладно. Германн всегда казался мне адекватным. В конце концов, если меня что-то не устроит, я всегда могу развернуться у самого портала.
— А что на счет школы? Мне нужна хотя бы справка о болезни.
— Если все получится, ты будешь дома уже сегодня вечером, — спокойно ответил аристократ. — Пожалуйста. Садись. Мы теряем время.
— А сколько сейчас?
— Восемь.
— Дайте десять минут. Я переоденусь в удобную одежду и спущусь, — попросил я, вспомнив, что на той стороне жутко холодно.
— Хорошо, — кивнул аристократ.
Энергично покачав головой, я пообещал вернуться как можно быстрее и побежал наверх.
Забежал в квартиру. Сбросил в прихожей спортивную сумку и рюкзак. Брюки, пальто, рубашку и галстук кинул на кровать матери до лучших времен. Открыл советский лакированный шкаф и впервые за все время внимательно осмотрел одежду, которая у меня была. Вытряхнул ее с полок на пол.
Джинсы. Черт. Слишком длинные. Придется подогнуть снизу. Вот так. Пойдет?
Нет. Под них лучше надеть вторые штаны. Там холодно, а трико у меня еще нет. Значит в эти времена под джинсы я еще надевал вот эти спортивки. Точно. Даже ремень теперь не нужен.
Что сверху? Этот свитер с оленями. Шерстяные носки под кроссовки. Болоньевые перчатки. Шапка и вот эта куртка. Не презентабельная. Советская. Даже не помню от кого досталась. Но в ней удобнее, чем в огромном пуховике. Вроде все.
Я выбежал на улицу и загрузился в машину Германна.
— А где Аввакум Ионович? — я с удивлением обнаружил, что на заднем сиденье никого не оказалось.
Миша — охранник аристократа, — включил фары и переключил передачу.
— Он приедет уже на место, — сказал водитель.
Хоть мне и показалось это немного странным, я забил. Только пожал плечами, закрыл глаза и навалился на спинку сиденья.
— Поехали.
Уже через полчаса мы припарковались у старого-доброго парка «Горького». Одного из трех парков аттракционов в нашем городе.
— Сейчас я открою ворота, чтобы можно было заехать, — сказал Миша, выходя из машины. — Жди здесь.