Причесала немного спутанные волосы, пытаясь их разгладить, и посмотрела на свое отражение в зеркале. Лицо было бледным, щеки немного впали, а под глазами залегли темные круги. Даже после сна отражение в зеркале не стало лучше. В последнее время она даже поесть нормально не успевала, и обычным рационом был кофе или чай и бутерброды. И все это практически на ходу. В редких случаях она заезжала в кафе, чтобы поесть.
Мила вернулась на кухню и заварила растворимый кофе, предварительно добавив две ложки сахара. Грея ладони о кружку, она стояла возле окна и смотрела на двор, где расположилась детская площадка, на которой когда-то они играли с братом. Сейчас же площадка пустовала. На ней редко играли дети, потому что из всех развлечений осталась только разрушенная песочница, две старые скрипучие качели и металлическая горка. А когда-то, в ее детстве, на этой площадке было очень много ребятишек и родителей, которые дожидались своих чад на лавочке, наблюдая за ними, читая книги, газеты или просто общаясь.
Допив кофе, Мила почувствовала бодрость, поставила пустую кружку в раковину. Накинув на себя куртку, она надела уличную обувь, не забыв свои перчатки, которые за последний месяц стали постоянной деталью ее гардероба, вышла на улицу и прошла к машине. Ей повезло, пробок на дороге не было, и Мила быстро добралась до нужного места.
Машина остановилась возле высокого железного забора с широкими воротами, на которых висела табличка с надписью «Психиатрическая клиника». Заглушив мотор, Мила вышла из машины и, подойдя к воротам, нажала кнопку звонка, а уже меньше, чем через минуту из здания главного корпуса вышел невысокий худощавый немного сгорбленный старик, которого Мила прекрасно знала. Мужчина довольно быстро дошел до ворот и при виде девушки улыбнулся беззубой улыбкой.
– Милка, приехала наконец-то, а я все думаю, куда запропастилась, – Проскрежетал мужчина и, открыв ключом большой амбарный замок, что висел на воротах, распахнул их, впуская девушку на территорию.
– Добрый вечер, Михаил Дмитриевич, – Мила ему улыбнулась.
Она помнила еще этого старика с детства, когда с матерью приезжала навещать Сашу в больницу. Здесь практически никто из персонала за все эти годы не поменялся. Даже главврач. Да и само здание психиатрической клиники не изменилось. Раньше это здание было одного из богатых купцов, который во время войны отдал свое поместье под госпиталь, а когда война закончилась, здесь решили сделать психиатрическую клинику. Место было идеальным: вокруг лес, поселений на ближайший десяток километров нет. Тишина. Со временем, вокруг главного корпуса, в котором жили пациенты, сделали несколько небольших корпусов, где на постоянной основе проживал медперсонал клиники.
Мила шла за смотрителем, Михаилом Дмитриевичем, по асфальтированной дорожке мимо деревьев и зеленых клумб, где летом растут цветы, а за ними ухаживают пациенты клиники – один из видов терапии.
Мила подняла голову вверх, и в одном из окон, в которых горел свет, заметила высокую фигуру. Это был ее брат. Он ждал ее. У Милы быстро забилось сердце, а на душе разлился стыд, что она так вот бросила его и не навещала. Работа заняла все ее время.
Войдя внутрь здания, она прошла уже по хорошо знакомому ей длинному коридору с серыми стенами, а когда-то это была идеально белая краска, но со временем потеряла свой цвет.
Саша ждал ее в одной из «игровых» комнат. Брат сидел за столом с книгой в руках. Она безумно по нему соскучилась. Мила знала пациентов в этой клинике практически не хуже медперсонала, что здесь работал. Да и пациенты уже относились к ней как к «своей». Она часто приносила им сладости, а некоторым – игрушки или необходимые вещи, за что ее здесь очень любили.
Подойдя к столу, за которым сидел брат, Мила заметила на его лице улыбку.
– Привет, – произнесла она на выдохе.
Саша поднял на нее свое лицо, и девушка опустилась в кресло напротив. Ей было разрешено намного больше, чем другим посетителям. Мила могла беспроблемно передвигаться по территории и зданию, хотя посторонним это было строго запрещено.
– Привет, – тихо ответил ей Саша и, закрыв книгу, отложил ее в сторону. На нее посмотрели такие же, как и у нее, светло-серые глаза брата. – Наконец-то ты пришла. Я очень скучал. – И от этих слов родного человека стало еще противнее от самой себя.