Зато денежки со страшной силой прибывают. В том числе и золото. По моим прикидкам, я до следующего лета, при таких объемах выработки вполне реально, даже без появления доходов с производства самолетов, смогу накопить и на еще один лазуритовый накопитель, и на очередной комплект зелий, повышающий какую-либо из моих системных характеристик, а, возможно, еще и какой-нибудь полезный артефакт смогу приобрести.
И таки о производстве самолетов…. В принципе, все с ним нормально, процесс, как говорится, пошел. Не в смысле, правда, что уже сами самолеты продаются, а в том плане, что первое, небольшое предприятие, где их начнут изготавливать, уже построено и даже, вроде как туда начали набирать работников.
Однако лично для меня этот строящийся завод пока казался чем-то далеким и не очень важным. Гораздо более волнительным и расходным по времени оказался тот судебный иск по поводу самолета, отнятого у Дианки командиром местной воинской части. Вот там да, хоть и адвокат, нанятый бояриным Кобылиным, заверял, что все будет в порядке, а все же, по опыту прошлой жизни, до конца в это не верилось. Ну, и пару вечеров пришлось все с тем же адвокатом порепетировать, что и как мне нужно будет на суде говорить.
Заседание великокняжеского суда оказалось назначено на вечер. Мне в этот день даже школу прогуливать не пришлось. Просто пришел с уроков, перекусил и дальше отправился. А уже в здании суда с боярином Кобылиным и отцом встретился. Ну, и с адвокатом тоже, но он в самый последний момент уже в зал заседания подошел, когда там практически все собрались.
От ответчика, помимо него самого, тоже был адвокат. Ну, и еще несколько человек в качестве свидетелей. Диана Сорокина с матерью тоже пришли. Кстати, с того самого момента нашего с Дианкой разговора, она больше в мою сторону даже и не смотрела, и вообще имела очень грустный, точнее правильнее сказать, скорбный вид.
Наступил назначенный час, и судья, дородный высокий мужчина с косматыми бакенбардами по моде прошлого царствования, объявил о начале слушаний.
Хм, я до этого момента намного больше волновался, а тут, едва объявили начало заседания, как отрезало. По запросу судьи встал, не отвлекаясь на посторонние моменты, изложил, как было дело. Диана тоже поведала, как у нее самолет, выданный ей мной во временное пользование, по приказу командира части, генерал-майора Спесивцева отобрали. Признаться, я думал, что генерал будет оказывать на нее или ее мать какое-нибудь давление, но нет, все в точности и без утайки рассказала.
Потом боярин Кобылин, проходивший в этот раз в качестве свидетеля, представил суду документы, согласно которым права на производство подобных самолетов находятся в совместной собственности его и моего отца. Также сказал, что первые три полностью собранных опытных экземпляра в настоящий момент проходят испытания, после чего будут переданы представителям военного министерства для их последующей экспертной оценки о необходимости подобных сверхмалых летунов в армии.
В принципе, у изрядно помрачневшего генерала наши доводы даже крыть было особенно нечем. После подобной информации абстрактными нуждами обороны уж точно не отговоришься. По всему выходило, что по приказу генерал-майора был осуществлен чуть ли не полноценный грабеж, то есть открытое похищение чужой частной собственности. Не удивительно, что вместо предстоящего выступления самого генерала, его адвокат запросил у нашей стороны частных переговоров по досудебному улаживанию возникшей коллизии.
Судья эти кулуарные переговоры разрешил, ограничив их время десятью минутами. Впрочем, чтобы выслушать предложение противоположной стороны о выплате трех тысяч рублей серебром отступных, времени мне с адвокатом понадобилось намного меньше. Дальше уже пришел черед моего адвоката, который просто мастерски выторговал увеличение суммы до десяти тысяч (из которых 10%, согласно заключенного между нами договора, шло чисто ему). Разумеется, изъятый самолет также немедленно мне возвращался.
И с таким мировым соглашением я уже вполне согласился. Во-первых, если бы продолжил упорствовать, не факт, что судья бы мне хоть половину этой суммы начислил бы в конце разбирательства, а во-вторых, военные, на которых наказание моего обидчика через суд легло бы этаким пятном на репутацию, запросто могли бы застопорить принятие на вооружение наших совместных с боярином Кобылиным поделок.
Так что, замирились.