Глава 6
Я сижу возле твоих ног, на мягком ковре, поджав под себя ноги и опустив голову. Тепло от затопленного камина приятно греет кожу, и правая сторона лица раскраснелась в отблесках огня, пляшущего по стенам, потолку, твоей недвижимой фигуре, нахмуренному лбу и изящным рукам, держащим книгу. Здесь всегда прохладно, сумрачно и тоскливо, а бетонные стены не имеют ни одного изъяна, проема в виде окон, варварских отверстий от шурупов или гвоздей. Идеально гладкие, выкрашенные в светло-бежевый, приятный глазу оттенок, они давят капканом и угнетают не хуже твоего пронизывающего взгляда. Впрочем сейчас ты увлечен книгой, и я, прекрасно зная правила, соблюдаю тишину, искренне надеясь, что моя покорность позволит мне прожить еще чуть-чуть.
Совсем немного. День, ночь и снова день.
Пусть за этими стенами меняются сутки, у меня же собственный отсчет времени — твои визиты ко мне; завтрак, обед и ужин, смена белья и тонкий запах стирального порошка от одежды, которую ты меняешь каждый день, позволяя понять, что вчера закончилось и наступило счастливое сегодня, счастливое потому, что я в отличие от других до сих пор жива. И это не значит, что я исключение, нет, просто ты заигрался.
— Филипп Алексис де Ласло — один из немногих, кому удалось уловить самую суть женской привлекательности. Ты знакома с его работами?
Вздрагиваю, когда тихий голос врывается в мысли, и судорожно вспоминаю его портреты. У меня мало времени, потому что первое из твоих правил это отвечать, когда ты спрашиваешь, и молчать, пока ты не разрешишь высказаться. Я долго привыкала к этому, но благодаря твоим методам воспитания все же привыкла. Как видишь.