— Открой глаза, Кейт, — тихий шепот проникает сквозь пелену отвращения и я мотаю головой, ожидая проникновения. Сейчас он сделает толчок и внутренности обожжет болью, мышцы заноют от глубокой наполненности и ритмичные движения во мне вызовут приступ тошноты. — Ну же, открой глаза, — уже громче, настойчивее, с приказными нотками. Он никогда не разговаривал со мной так и в его голосе сквозила мягкость, припорошенная уговорами и обещаниями, изредка угрозами о том, что маме не понравится моя ложь и она разлюбит меня.
Не разлюбит, просто отвернется, выкинет меня из своей жизни, спрятавшись от совести в крепких объятиях любовника за сотни миль от Атланты, где медленно угасает ее дочь.
Я распахиваю глаза одновременно с болезненным спазмом внутри и натыкаюсь на свое отражение в зеркале. Царапающий звук ногтей по фаянсу нагнетает обстановку, и я не вижу ничего, кроме своего лица: бледного, со струйкой крови, текущей по подбородку из прокушенной и вспухшей губы. Но не внешний изъян привлекает внимание, а чужой и ненавидящий взгляд потемневших глаз, смотрящих на меня в упор.
Это не я, не Кейт Стефенсон, а что-то другое и безликое, наполненное безумием и ненавистью.
— Ты хотела знать, кто убил твоего отца, познакомься... — ты отходишь, возвращая мне личное пространство, и я не замечаю того факта, что вся твоя одежда на месте, в идеальном, как и обычно, порядке: брюки, застегнутая ширинка, футболка, спрятанная под тонким свитером. Невозмутимость на лице и ровное дыхание.
Ты не пытался меня насиловать, только заставил поверить в это.
Для того, чтобы увидеть маленькую Кейти.
Поздравляю, Алан, у тебя получилось.
Глава 9
Ты приходишь ко мне на следующий день, не делая резких движений берешь стул и садишься напротив, доставая планшет с бумагами и ручку. Я крепче прижимаю колени к груди и забиваюсь в угол, боясь не тебя, не боли, что ты можешь доставить, а слов, которые перевернут меня наизнанку, выпотрошат лабиринты мозга и покажут новые грани. Разбудят ту, что несколько секунд смотрела на меня в отражении зеркала, ту, что живет во мне, со мной, в моем сознании.
И да, Алан, я боюсь ее, даже несмотря на то, что благодаря ей я до сих пор жива.
Ведь только из-за нее ты держишь меня здесь. Тебе интересна не я, а та, что убила своего отца. Маленькая Кейти.
— Ты так и не спала? — поправляешь очки, удобнее устраивая их на переносице, и что-то отмечаешь, а я под этим изучающим взглядом ощущаю себя подопытным кроликом, должным выдержать очередной эксперимент. Подозреваю, какой. Ты пришел, чтобы увидеть ее, не так ли? — Ты нарушаешь правила, Кейт, сон, как и прием пищи, обязателен. Хочешь, я расскажу, что тебя ждет, если ты продолжишь бодрствовать?
Мотаю головой, но ты все равно продолжаешь:
— По моим подсчетам ты провела в режиме "онлайн" более тридцати шести часов. После двух суток начнутся проблемы с координацией, ухудшится речь и световосприятие, не говоря уже о том, что тебя ожидают неприятности со стороны желудочно-кишечного тракта. Но самое интересное произойдет потом, когда твой мозг начнет отключаться самопроизвольно. Провалы будут длиться от трех-четырех секунд до двадцати минут с учащающейся периодичностью. И это не сон, Кейт, а отключение контролирующих участков мозга. Заметь, контролирующих. Ты понимаешь, к чему я веду?
Прикусываю губы, превращая их в тонкую линию, и вновь мотаю головой.
Я не понимаю, слышишь? Я ни черта не понимаю в твоей психиатрии. И мне хочется закричать, чтобы ты услышал.
— Ты приблизишься к тому, от чего так отчаянно убегаешь.
— Что вы имеете в виду? — напрягаюсь, до боли впиваясь пальцами в предплечья, и наклоняюсь в твою сторону, будто этот жест сможет подтолкнуть тебя к более развернутому ответу. Комната как-то странно покачивается, и я резко дергаюсь, чтобы словить равновесие и не завалиться набок, как неловкая детская игрушка.
— Тебе лучше знать, — ты кривишь губы, и твое спокойствие рождает во мне ярость. Я забываю, кто ты, какая роль уготована мне и как близко я нахожусь от смерти. Я просто бросаюсь вперед, неуклюже вставая на колени и пытаясь впиться в твое невозмутимое лицо ногтями. Господи, какая я дура, раз рассчитывала выбить тебя из колеи — ты будто ожидал такой реакции, слишком быстро избавившись от предметов в своих руках и перехватив мои запястья. У меня не хватает сил, чтобы бороться с тобой, и одновременно с вырвавшимся из меня криком ты опрокидываешь меня на кровать и наваливаешься сверху, зафиксировав мои руки над головой и прижав их к подушке. Я дергаюсь, пытаясь избавиться от тяжести твоего тела, но слишком быстро устаю, в конце концов просто затихая. Безумный стук сердца успокаивается, и я с безразличием смотрю в склонившееся надо мной лицо. Ты никогда не был настолько близко, Алан, и теперь я могу рассмотреть каждую твою морщинку, каждую крапинку в серой радужке глаз, почувствовать тепло твоего дыхания и жар тела. — Забыл предупредить: всплеск эмоций тоже является последствием бессонницы, — твой голос звучит строго, но не угрожающе, с более выраженной хрипотцой чем обычно. Последние силы уходят и под воздействием твоей близости я расслабляюсь, уже точно зная, что ты не позволишь ей прийти. Только не сейчас.
А значит, я могу поспать.