Глава 1
Знаешь, до встречи с тобой я не знала, что существует такая жестокость. Я слушала новости по радио, преодолевая дорогу от квартиры до работы на стареньком форде, и удивлялась, насколько может быть жесток человек, решивший перерезать всю семью, или застрелить соседей, мешающих спать, или умышленно врезаться в толпу на грузовике, или задушить ребенка, раздражающего своим криком. Такие новости обычно обсасываются от силы неделю, а потом забываются, вытесняясь новыми, но каждый раз, как по радио вещали об очередном случае бесчеловечности, на ум приходила мысль, что это далеко, слишком далеко от меня, и что я никогда не столкнусь с подобным. Наверное, так думает каждый, кто смотрит на экран телевизора и, прибавляя громкость на особенно интересном моменте, рассматривает незнакомое лицо девушки, пропавшей тогда-то и там-то. Она не отличается от миллионов других: с такой же белоснежной улыбкой, с такими же забранными в хвостик волосами, с таким же открытым взглядом. Она не остается в памяти и ускользает, пока однажды ты не наткнешься на порядком потрепанную листовку с ее поблекшей фотографией, под которой крупными буквами напечатано "разыскивается", и не вспомнишь, что несколько месяцев назад действительно говорили о пропавшей девушке, которую до сих пор не нашли. Время стирает надежду, и, если спросить у случайного прохожего, он махнет рукой и точно скажет, что ее уже нет в живых, что ее тело гниет где-нибудь в оврагах песчаного карьера, или, съеденное рыбами, покоится на дне озера.
Знаешь, далекое всегда ближе, чем кажется, и единственное преимущество большого города — это шанс не попасть в лотерею сегодня, завтра, послезавтра. Ты можешь не попасть вообще никогда, если являешься любимчиком судьбы, ты можешь спокойно сидеть по эту сторону экрана и смотреть на тех, кому не повезло, ты можешь не бояться вечера и возвращаться домой не думая о том, что за тобой следом идет маньяк. Ты вообще можешь не стать жертвой и прожить долгую счастливую жизнь.
Но смысл лотереи в ее непредсказуемости, верно? Поэтому, прежде чем закрыть за собой дверь, обернись.
Небольшой цветочный магазинчик, в котором я работаю уже три месяца, находится на пересечении улиц в тихом и спальном районе Атланты, где я учусь последние полтора года, в выходные подрабатывая консультантом, вернее будет сказать, продавцом цветов. Потому что за все время работы здесь я изучила лишь азы флористики и с натягом могу вспомнить хотя бы полсотни названий цветов. Многочисленные каталоги и фото, изучаемые мною на досуге, дают поверхностную информацию, ведь я не ценитель прекрасного и до сих пор не могу понять, как некоторые люди отдают бешеные деньги за мимолетное владение редким растением, привезенным из другого уголка планеты. Растением, что может умереть в любой момент, навсегда похоронив с собой вложенный в него капитал.
Уникальность стоит денег, порой очень больших, как и красота, окружающая меня навязчивым цветочным ароматом, совершенно разных оттенков от сладковато-ванильного до освежающе-чувственного, что источают стоящие в горшках гиацинты, расположенные на полу и занимающие весь угол в ожидании своего заказчика. Относительная тишина дождливого дня позволяет мне немного расслабиться и замереть напротив большого окна, открывающего вид на улицу. Я с безразличием наблюдаю за проезжающими мимо машинами, думая о скучности жизни, которая и состоит разве что из учебы, занятий и этого самого магазина, хоть как-то спасающего мой скромный бюджет. Снимаемая квартира, плата за которую раньше делилась на двоих: меня и мою приятельницу, лишь несколько недель назад съехавшую к своему другу, — съедает половину бюджета, и я с горем пополам справляюсь с остальными расходами, все больше загоняющими в угол. Может поэтому — из-за нехватки денег, я и не понимаю людей, бросающих на ветер, вернее на цветы, большие суммы, как, например, тебя, заказавшего около сотни гиацинтов.