Ухмыляешься, открывая глаза и становясь в миг собранным. Терпеливо выдерживаешь паузу, пристально рассматривая мое лицо, а меня от твоей невозмутимости начинает трясти и откуда-то из глубины вырывается стон разочарования, когда ты, поддерживая меня за талию, встаешь. Сейчас ты уйдешь, а я так и не получу ответов.
— Кто знает, может потому, что не видит во мне опасности и не отрицает себя настоящую. В отличие от тебя, — ты целуешь меня в лоб, словно перед тобой стоит неразумный ребенок, и идешь к выходу, даже не представляя, какой сумбур сейчас творится в моей голове. Я сжимаю ее ладонями, крепко зажмуривая глаза, и только после твоего ухода, устало опускаюсь на пол, обнимаю колени руками и прижимаю их к груди, чтобы наедине с собой, отгородившись от реальности, обдумать твои слова.
Утро встречает меня головной болью, твоим неожиданным визитом и не менее неожиданной просьбой: ты просишь, или все же приказываешь? помочь тебе с садом. Ты не замечаешь того, как меня передергивает, как начинают дрожать пальцы по мере приближения к этому месту, как я стараюсь не смотреть на парящих в формалине девушек и следую за тобой шаг в шаг, опустив взгляд в пол. Ты останавливаешься внезапно и я не успеваю затормозить, по неосторожности впечатываясь в твою спину и тут же извиняясь, заглаживая свою вину унизительным шепотом.
— Так боишься заглянуть правде в глаза? Посмотри на нее, Кейт, — ты резко обхватываешь меня за затылок, больно тянешь за волосы и фиксируешь голову так, чтобы я смотрела на одну из твоих жертв. Она красивая, до глупого восхищения, начиная с тонких рук и заканчивая бледной кожей, на фоне которой аккуратные и милые веснушки кажутся совсем неестественными. Рыжие, с красным отливом волосы, идеальный изгиб бровей и длинные ресницы. — Что ты видишь? — ты впиваешься пальцами в нижнюю челюсть, и я шиплю от боли, бесполезно царапая твое запястье. — Что, Кейт?
— Мертвую девушку. Ты убил ее.
— Неправильный ответ. Даю еще одну попытку, — твое дыхание рядом, ты касаешься губами моего виска и выжидаешь признания, от которого я отчаянно убегаю. — Раз... два...
— Я вижу красивую девушку. Она прекрасна, Алан, и она... ей повезло, что ее красота не увянет.
Ты ведь это хотел услышать, чертов ублюдок?
— Верно, это ведь совсем не сложно, правда? Признать, что сам факт ее смерти отходит на второй план под воздействием вызываемых от лицезрения ее красоты эмоций. Ты не думаешь, насколько ужасно убийство, ты думаешь, насколько прекрасно искусство. А теперь вернемся к делам, Кейт, — твой голос становится жестче, лицо каменеет от строгости, и взгляд лишается всяких оттенков. Непроницаемо холодная маска, истинный лик убийцы с застывшей жестокостью в чертах. — Мне нужно уехать — не на день, и не на два. И у тебя есть два варианта: быть хорошей девочкой и поехать со мной, либо остаться здесь и ждать меня.
Сердце пропускает удар и я хаотично продумываю варианты, выдавая себя с головой — ты не можешь не заметить, как от волнения я забываю дышать.
— И если ты согласишься на первый вариант, знай: у меня больше нет запаса твоей крови, а значит, нет шанса. Так что кто-то должен хорошо себя вести. Ты поняла меня, Кейт?
Киваю. Да я согласна ползать у тебя в ногах и целовать руки только для того, чтобы выйти отсюда, ведь там, за этими стенами, твоя власть надо мной закончится.
Закончится, да?
Как только я справлюсь со страхом.
— Начнем с фиалок, — ты протягиваешь мне перчатки, и я торопливо надеваю их, начиная играть одну из самых важных ролей в моей жизни. Приступим...
Глава 16
Первое, что я ощущаю, когда прихожу в себя, — это дикую потребность в посещении туалета, затем покалывание в затекших руках и ногах, а потом я слышу доносимые извне звуки: ты открываешь дверь трейлера, опускаешь подножку и неторопливо подходишь ко мне, распластанной на кровати со связанными руками и ногами. Неожиданно убранная с глаз повязка лишает меня защиты от яркого света, и я беззащитно щурюсь, отворачиваясь в сторону и стараясь привыкнуть к окружающей обстановке. Голова немного кружится и остатки сна загромождают сознание, не давая в полной мере оценить ситуацию. Представления не имею, сколько я проспала, и сколько мне еще придется проспать, потому что главное из твоих условий — это прием снотворного, которое ты вколол мне перед самым отъездом.
Чем меньше хлопот, тем быстрее мы доберемся до места, поэтому ты не придумал ничего лучше, чем просто усыпить меня. На самом деле я рада, что в этот раз ты не использовал хлороформ, потому что после него мне было намного хуже.