Глава 17
За последние двое суток я слишком много сплю, благодаря тебе, конечно, и организм, перепичканный снотворным, превращается в безвольное желе — сквозь морок сонливости я вижу твой дом: просторный и уютный, со стенами из круглого леса, высокими потолками и большими панорамными окнами в гостиной. Вся обстановка качается перед глазами, и я не могу рассмотреть детали, в итоге просто утыкаясь в твою шею и закрывая глаза. Лишь когда ты опускаешь меня на что-то мягкое, я избавляюсь от наркотического дурмана и безразлично наблюдаю за тем, как ты, даже не раздеваясь, монтируешь в стену стальное кольцо, спаянное с длинной цепью, второй конец которой обвивает мою лодыжку холодным обручем. Ты уходишь, а потом вновь возвращаешься, чтобы спрятать от меня дневной свет — плотные фанерные плиты наглухо закрывают два окна; под моим обреченным взглядом ты выносишь из комнаты всю лишнюю мебель, оставляя в мое распоряжение лишь кровать, шкаф и тумбочку со стулом; ты осматриваешь каждый угол и каждый дюйм комнаты, желая исключить всякую опасность для себя; удовлетворенный своей работой, ты садишься на край кровати и смотришь на меня несколько томительных секунд, выдыхая в воздух облака пара и нисколько не заботясь о том, что мне чертовски холодно лежать на стылой кровати.
— Ближайшая цивилизация в шестидесяти милях отсюда. Температура ночью уходит в минус, а обитатели этих лесов будут рады полакомиться свежим мясом. Я устал, Кейт, поэтому иду спать, не надо совершать глупостей, — ты говоришь это безжизненным тоном, и я действительно замечаю, какие тени легли у тебя под глазами и как помято ты выглядишь. — Я включу отопление и воду и через полчаса ты сможешь пользоваться ванной и туалетом. Не шуми, — ты уходишь, оставляя меня в диком холоде и одиночестве, и я думаю о том, что этот дом... он не был приспособлен для того, чтобы удерживать здесь жертв, а значит, я первая, кого ты привел сюда.
Для чего и что же ты от меня хочешь?
Я все чаще задаю себе этот вопрос и никогда не нахожу ответов, потому что твое объяснение о нашей схожести вызывает лишь приступы истерики. Ты любишь мое тело и не скрываешь этого, но это ли причина твоего отношения ко мне? Или тебя привлекает маленькая Кейти, живущая во мне, но рядом с тобой никак не проявляющая себя? Как долго ты будешь ломать меня, учитывая то, как я уже исковеркана?
Я лежу на кровати какое-то время, просто смотрю в потолок и думаю о чем угодно, кроме произошедшего убийства — я думаю о том, что Аманда, теперь уже чужая для меня, готовится к Рождеству вместе с Чейзом, что скоро в моем университете закончится семестр и студенты разъедутся по домам, что мистер Вилмор наверняка нашел другого помощника и точно так же, как и я когда-то, сорвал листовку с моей фотографией с двери магазина. Я думаю о том, что в сердцах тех, для кого я была чем-то важным, меня уже не существует и кто-то другой занял мое место.
Я думаю о том, что я умерла, и даже если вернусь, прежней меня не будет. Никогда.
Я думаю о тебе, Алан, и о том, можешь ли ты быть человечным, можешь ли дать мне шанс, отпустив. От этих мыслей глаза наполняются слезами, и я не замечаю, как они скатываются по скулам, затем вниз по шее, как намокают рассыпавшиеся по подушке волосы. Лишь вспомнив о том, что на моей коже могут остаться следы от слез, я беру себя в руки и, прикусив до боли губу, делаю пару глубоких вдохов. Успокаиваюсь и, дрожа от холода, оглядываю комнату, мою новую клетку, с бревенчатыми стенами, покрытыми прозрачным лаком, ровными, светлыми. С деревянным, с подогревом полом, по которому приятно ступать; с современной и светлой душевой, совмещенной с санузлом.
Я включаю воду, подставляя под нее руку, и опускаю взгляд на цепь, унизительно приковавшую меня к этой комнате. Ее длины хватает, чтобы свободно перемещаться по ней: от окон до кровати, от кровати до ванной, от ванной до шкафа, и только входная дверь остается недоступной — я тяну к ней руку, натягивая цепь до боли в лодыжке, и разочарованно опускаюсь на пол, понимая полную бесполезность попыток. Постепенно воздух прогревается, и мне уже не так холодно, я забираюсь на кровать, под одеяло, сворачиваясь в калачик, и устремляю взгляд на дверь, мечтая, чтобы ты не пришел, забыл меня здесь, в этом чужом и холодном доме, где я смогу спокойно умереть. И действительно, тебя нет слишком долго: я успеваю принять душ, исследовать каждый дюйм комнаты и мебели, а потом вновь заснуть и проснуться от жуткого ощущения твоего присутствия.
Ты стоишь возле кровати и, спрятав руки в карманы брюк, смотришь на меня пристально-отчужденно. Твои волосы еще влажные от воды и гладко-выбритый подбородок блестит от нанесенного крема после бритья. Я хочу отстраниться и даже успеваю опереться о локоть, как ты подносишь палец к своим губам, жестом этим заставляя меня замереть.