От бесполезных поисков, от окровавленных пальцев и сломанных под корень ногтей, от предательского разочарования я нахожу успокоение в чтении, затем во сне, затем в долгом принятии душа, в приеме пищи и вновь во сне. Я пользуюсь твоим отсутствием, с каким-то ненормальным удовольствием наслаждаясь каждой минутой одиночества и даже на миг допуская мысль, что ты не вернешься, наконец наигравшись. Я не знаю, когда наступит Рождество, поэтому готовлюсь к его наступлению: накрываю импровизированный стол, открывая молочный коктейль и пачку орехов, прибираюсь в комнате, доводя и без того доскональный порядок до идеала, надеваю самое красивое в своем гардеробе платье и укладываю волосы в высокий пучок. Выключаю свет, оставляя лишь несколько встроенных светильников в зоне над кроватью и сажусь на стул, представляя себя дома, в кругу немногочисленных друзей.
Мой маленький иллюзиорный мир рушится в один миг, когда дверь за спиной открывается и на пороге появляешься ты. Я смотрю на тебя с нескрываемым удивлением и не могу понять, как я могла пропустить Рождество, ведь по ощущениям прошло не более двух дней.
Ты стоишь лениво прислонившись к косяку, и в приглушенном свете я не могу рассмотреть выражение твоего лица, лишь по тому, как покалывает оголенные плечи, я понимаю, что ты смотришь на меня отнюдь не добрым радушным взглядом. Молчишь, даже на расстоянии заставляя меня напрячься, а потом медленно идешь ко мне, по дороге снимая стильное черное пальто и обмотанный вокруг шеи шарф. Аккуратно укладываешь их на спинку кровати и только после этого нарушаешь молчание:
— Отлично выглядишь, — показываешь пальцем на волосы, а я ловлю каждый тон твоего настроения, чтобы успеть подстроиться.
— Спасибо, — сердце застревает в горле от тревоги, когда ты садишься на кровать и опускаешь голову, позволяя мне рассмотреть капли талого снега на твоих волосах. Знакомый сладко-сочный аромат достигает меня едва уловимой волной, и я непроизвольно морщусь, прекрасно понимая, с кем ты был. И раз уж она так тебе важна, то тогда что ты делаешь здесь? — Я могу задать вопрос?
— Почему нет, — кривишь губы, резко вскидывая голову и смотря на меня с едва скрываемым недовольством. Не знаю, что стало причиной твоего плохого настроения, но, боясь его испортить еще больше, с осторожностью подбираю слова:
— Рождество... оно уже прошло? Я все же пропустила его?
— Нет, моя маленькая Кейти, — цокаешь языком, неторопливо расстегивая манжеты рубашки и закатывая рукава по локоть, отчего я с облегчением выдыхаю — в этот раз ты не принес с собой нож, а значит, мне не будет больно. Ты выглядишь чуть уставшим и немного помятым, будто длинная дорога вымотала тебя, и в подтверждение моих догадок ты проводишь ладонью по лицу, смахивая со лба упавшие с волос капли. — До него еще два часа. Я успел, — протягиваешь ко мне руки, жестом этим вынуждая меня встать и подойти к тебе, и обнимаешь за талию, утыкаясь лбом в грудь. Мы находимся в этой позе несколько томительных секунд, за которые я успеваю взять эмоции под контроль и встретить твой пронзительно обжигающий взгляд уже более уверенно. — Иногда зависимость становится сильнее нас и мы все чаще задумываемся о том, чтобы избавиться от нее. Раз и навсегда. Даже если нам придется испытать боль не меньшую, чем сама зависимость.
Я хмурюсь, проводя параллель с той женщиной, к которой ты уезжал и от которой вернулся. Неужели ты имеешь в виду ее? И что если ты уже от нее избавился?
— Дороги опять занесло, я с трудом добрался, — ты резко меняешь тему и, сжав мое запястье, тянешь на себя, так, что мне приходится забраться на твои колени и обнять за плечи. Короткое и без того платье бесстыдно задирается и ты проводишь ладонями по обнаженным бедрам, подбираясь к ягодицам и толкаясь в меня чувствительной через ткань брюк эрекцией. Я ощущаю, как ты напряжен каждой клеточкой тела, и, не зная причин этого, стараюсь угодить: смахиваю с виска капельку талого снега, попутно лаская колючую от щетины щеку кончиками пальцев, ловлю рваный выдох губами и несмело целую, будто боясь внезапной злости, которая может вылиться от одного неосторожного движения. Она клокочет в тебе разрядами, я чувствую, как ты борешься с собой, впиваясь пальцами в ягодицы и не позволяя мне углубить поцелуй; как держишь дистанцию, несмотря на близость тел; как глухо рычишь, неожиданно хватая меня за волосы и оттягивая голову назад, так, чтобы видеть мои глаза. Я шиплю от боли и с опаской вглядываюсь в твое лицо, непроницаемо жесткое, словно высеченное из недвижимого камня, и только взгляд выдает твои истинные эмоции.