Сдохни, Алан. Сдохни. Сдохни.
Она шепчет это, зажимая свою рану и пристально наблюдая за тем, как ты пытаешься достать инструменты, как по неосторожности рассыпаешь их по полу и, склонившись, собираешь их скользкими от крови пальцами.
— Помоги мне, Кейти, ты не можешь оставить меня, — рычишь, со злостью, устало опускаясь на колени и на миг прикрывая глаза. — Я дал ей шанс принять себя и не стыдиться этого.
— Ты хотел убить ее.
— Но, как видишь, не убил.
— Ты хотел превратить ее в монстра! Такого же, как ты! Ты оплел ее ложью и обвинил меня в убийстве отца. Ты ведь знаешь, кем она может стать, если перешагнет границы, если ослабит контроль... Разве убийство родного человека не показатель того, насколько она может быть жестока? Ты знаешь, как она убила его? Перерезала горло, практически до позвоночника. Причем не с первого раза — она водила ножом по ране даже после того, как он умер. Вот почему никто не подумал на нее, никто не ожидал, что тихоня-Кейт, примерная дочь в примерной семье может сделать такое. Ты манипулировал ею, прекрасно понимая, что именно я удерживаю ее от безумия, в которое она может провалиться, и ты был прав, меньше всего она должна бояться меня, потому что ей нужно бояться себя. И тебя, конечно.
— Меня? Я лишь хотел, чтобы она не стыдилась своих желаний! Не притворялась и приняла себя настоящую, чувствующую то же, что и я. И если бы не ты, я бы добился своего, уже сегодня, сейчас, — ты повышаешь голос, с надрывом, и она, осторожно подкрадываясь к тебе, ясно видит, как сквозь твои пальцы просачивается кровь, уже давно пропитавшая салфетку. Ты слабеешь, Алан, но с завидным упрямством веришь в то, что она поможет, приползет к тебе на коленях и под твоим чутким руководством вырвет тебя из лап смерти. Вот только маленькая Кейти другая — она не зависима от тебя и уж точно не пожалеет о твоей смерти.
Она, в отличие от меня, уже свободна.
— Сдохни, — сильный удар по голове отправляет тебя на пол, и горящие свечи рассыпаются вокруг, когда она раз за разом опускает подсвечник на твою голову. Садится верхом на твою грудь, когда ты падаешь навзничь, и превращает твое некогда привлекательное лицо в кровавое месиво. — Я не позволю, она не станет такой, как ты... Отпусти ее... Отпусти...
Тусклый свет проникает через прикрытые веки, и я не понимаю, что со мной происходит, пока с трудом не открываю глаза и не концентрируюсь на стоящей рядом с кроватью фигуре. От нее пахнет знакомым сладким ароматом, и ворох воспоминаний из прошлой жизни заставляет бешено стучать сердце. Когда-то ты пах точно также, в те моменты, когда возвращался от нее, ввергая меня в муки... ревности или обиды?
— Ты заставила меня понервничать, Кейт, больше так не делай, — у нее приятный тихий голос, с легкими перекатами хрипотцы на некоторых звуках, и я, хмурясь, вглядываюсь в ее профиль. Угадай, Алан, что первое приходит мне на ум? Правильно, что она красива. Чертовски красива, как и окружавшие тебя шедевры. — Как ты себя чувствуешь? — наконец, она поворачивается ко мне и водит перед глазами пальцем, проверяя мою реакцию, после потери крови несколько замедленную.
— Не очень. Как ты сюда вошла?
— На моем пути не встретилось еще ни одной двери, которую я бы не смогла открыть. Я вовремя, ты так не думаешь?