– Мое имя Рада, все верно. Моей матери – Ада. Соответственно, матроним – Адовна.
– Имя мамы? А у ребенка какое? “Та-да”? Тада Радовна.
Учительница неприятно смутилась, нахмурилась.
– У меня нет детей. Только сын.
Улыбка резко спала с лица. Какая странная фраза, неправильная от начала и до конца. Галка бросила взгляд на хозяина, но тот и вида не подал.
– Вот как, – девочка поспешила сменить тему, – а у Вас, Влад, как маму зовут?
– Лада, – он сам был рад отвлечься, хоть и не понял, как собственноручно вручил ребенку тему для шуток.
– Рада Ладовна. Лада Адовна. Када Гадовна. Пада Вадовна.
– Галла.
– Сада Задовна.
– Закончила?
– А у меня какой матроним?
Владимир оказался застанным врасплох вопросом. Распахнув рот, он только и мог, что оглядываться неловко на слуг. Искал подмоги, помощи.
Расторопные женщины хорошо понимали ситуацию, и в ту же секунду в столовую внесли яства. Сочные, пряные, варенные, жаренные, обильнополитые маслом. На тарелках разложили все щедро. Только перед девочкой не поставили ни крошки.
Галка хотела было возмутиться, но смолкла. Ведь в комнату тенью скользнула управляющая. Вперед Марго входила только ее покалеченная физиономия. Царапины привлекали всеобщее внимание, заставляя каждого в мгновение затихать и останавливаться, чем бы они заняты ни были.
– Приятного аппетита.
– Рита. Что ты… Что у тебя? Думаю, мне нужны объяснения, – хозяин не знал, что именно хочет услышать. Уже сомневался, что хочет знать вовсе.
– Господин? – будто не понимая, управляющая вежливо склонила голову набок.
Кого ты пытаешься надурить? Думаешь, все верят в твой благостный характер?
– Вчера Ваша собака, как это бывает со всяким животным, набросилась на меня, – Марго показательно обвела собственное лицо пальцем. Демонстрировала результат нападения. – Я понимаю детскую непосредственность, но, считаю, что дикое животное надобно воспитывать.
– Голоданием?
Галка не стерпела несправедливых слов Марго. Та будто специально обходила все острые углы в своем рассказе. Отчаянно пыталась выдать себя жертвой.
– Она пыталась меня высечь!
Мягкий и спокойный Влад будто потемнел, взгляд его отяжелел, вся фигура словно натянулась. В сущности, он и пальцем не пошевелил. Но всякий сейчас не осмелился бы и слова лишнего вставить. Марго опасливо молчала.
– Что произошло?
– Да я же и пыталась рассказать, – Галка была блаженной. Даже и не замечала всеобщего напряжения, – вчера как приехала Марго, я пошла к ней поболтать. А она в конюшне села, и такая, мол: “я отдохнуть хочу, катись отсюдова”. Ну, я и отошла, но так. Не далеко. И чу! Слышу, она Лютю обижает. Мальчика, Лютика. Он обычно загоны чистит. И вчера еще уздечки натирал. Он там плакал. Говорит: "не надо, я не хочу, пожалуйста". Я тогда еще, кстати, догадалась, чего ребята так извращенцев боятся. Так что, вот.
– Что “вот”?
– Я заступилась.
– И тебе плети назначили? Без моего ведома?
– Ну, тут странно получилось. Я еще не проснулась толком, а они: "вставай". Я думаю, да встаю-встаю…
– Тебя высекли?
– Да говорю же, не успели.
Марго даже не пыталась вклиниться. Но чувствовала: нужно брать события в свои руки.
– Уродка напала на меня, что оставалось делать, кроме как наказать за проступок?
– Я же не просто так стукнула! А она меня тоже саданула, по ребрам, вот тут. Я же ничего не говорю. И за дело так-то подрались. Она Лютика…
Все говорило не в пользу девочки. Марго была уверена в себе и спокойна, Галка суетилась. Марго была покалечена, Галка жива, здорова, невредима. Марго была старше и жила в поместье дольше, ее все знали, уважали, ценили. Галка же… Вечно мешалась, дурачилась. Влад не знал, кому верить. За кого заступиться.
Даже не представлял, что делать. Ему в подмогу вклинилась Рада Адовна:
– Очень громкое и серьезное обвинение, дитя, а подтвердить ты его можешь?
– Конечно. – Галка с завидной уверенностью и четкостью стукнула кулаком по столу. – Ответственно подтверждаю.
– Один твой голос, ничто против голоса старшего по званию. Есть ли еще кто-то, кто будет вторить твоим словам?
– Так Лютик! Он же тоже там был!
Мигом привели мальчишку. А за ним увязалась орава других ребят, хотевших поглядеть на скандал.
Конюха вывели в центр столовой. Спросили строго, что знает про ситуацию. Но Лютик до того юный и нежный, скромный и стыдливый не мог и лица поднять. Молчал, как в воду опущенный, дрожал листком на ветру. И что с него взять?
– Молчит, – учительница с нескрываемым ехидством развела руками.
– Боится, наверное, он же мальчик. На него только бац, а вы уже допытываетесь. Лютик, ты не бойся. Скажи.