«Вот и всё, – подумал он. – Всё кончено».
Но тут он заметил нечто необычное. Там были и другие коробки, выставленные до самого бордюра, с плакатами с алфавитом, с металлическими корзинами и старыми таблицами десятичной классификации Дьюи[7].
«Странно», – подумалось ему.
Подошёл к двери и потянул за ручку. Она была заперта. Ещё более странно.
Он подбежал к двери главного входа и обнаружил, что она тоже заперта. Собирался постучать, когда заметил на двери табличку: «ЗАКРЫТО НАВСЕГДА», а ниже приписку размашистым почерком мисс Фринглмайер: «Извини, Оливер».
Сквозь оконное стекло он увидел, что стеллажи, прежде заставленные книгами, журналами и архивными выпусками газет, теперь были пусты. На полу валялись обрывки бумаги, а под потолком моргала одинокая флуоресцентная лампочка. Балкон был пуст, если не считать единственного порванного кресла-мешка. Без книг библиотека была просто унылой серой комнатой с разводами от воды на стенах.
Оливеру хотелось плакать, и он закусил губу, чтобы сдержаться. Он отлично выучился таким штукам.
– Где же ты был? – спросил голос у него за спиной. Оливер повернулся и увидел мисс Фринглмайер, стоявшую возле своей машины. – Я хотела сказать тебе лично, но не видела тебя последние несколько недель.
Оливер засунул руки в карманы и пнул ногой сорняки.
– Мне так жаль, Оливер, – сказала она. – Я не думала, что до этого дойдёт.
– Что случилось?
– Никто не приходил, – сказала она. – Мы больше не могли держать её открытой. Библиотеки закрываются по всей стране, увы, а мы получили предложение выкупить все наши книги от одной щедрой пары. Это было не моё решение.
«Прибблы», – подумал Оливер.
Мисс Фринглмайер достала из машины завёрнутую в подарочную бумагу коробку и протянула ему.
– У меня для тебя подарок. Открой.
Сколько же времени прошло с тех пор, как кто-то дарил ему подарок? Оливер провёл пальцами по бумаге и, сорвав её, обнаружил красивый журнал в кожаном переплёте. На обложке было вытеснено его имя, а бумага внутри была линованной, кремовой, великолепной.
– Пришло время тебе написать свою собственную историю, Оливер, – сказала она. – Я знаю, что в твоей голове происходят удивительные вещи.
Оливер покачал головой. Что он мог такого написать, что было бы достойно этих страниц? Но журнал приятно лёг ему в руки, идеальный во всех отношениях.
– Спасибо, – прошептал он.
– До свидания, Оливер, – сказала мисс Фринглмайер. Она села в свою машину и, помахав ему рукой из окна, завела двигатель.
Это был конец библиотеки Гарден-Гроув. Машина мисс Фринглмайер скрылась за холмом, и по лицу Оливера потекли слёзы. Он чувствовал себя как никогда одиноким. Разве дела могли принять худший оборот? Он сомневался в этом. Наверное, никогда в жизни он не будет несчастнее, чем теперь.
Из-за угла библиотеки донёсся громкий скрежещущий звук. Там припарковался мусоровоз, и рабочие с криками потащили коробки по земле, заталкивая их в металлический кузов грузовика.
– Нет, – прошептал Оливер, и сердце застучало у него под рёбрами, как дятел, долбящий ствол дерева. – Нет, нет, нет, нет.
Он побежал вокруг здания, глядя, как человек в оранжевом защитном жилете поднимает его коробку с украденными книгами и втаскивает в кузов грузовика, а затем вытирает руки и запрыгивает внутрь, подавая сигнал водителю.
– Подождите! – закричал Оливер, но грузовик начал двигаться, с грохотом отъезжая от библиотеки, и двигатель работал так громко, что работники внутри даже не оглянулись и не увидели кричащего ребёнка, мчавшегося следом за ними.
– Нет, вы не можете! Мои книги! Остановитесь! – кричал Оливер, размахивая руками.
Грузовик поехал дальше, увозя потрёпанные книги Оливера: «Тайны Гримширского поместья», неполный экземпляр «Детей хранителя времени» и зелёный и вонючий томик «Швейцарской семьи Робинзонов».
Пропали. Все они пропали!
Ужас волнами накатывал на него. Он никогда больше не прочитает «Игру Вестинга»[8]. «Матильда»[9] была навсегда потеряна среди груд зловонного мусора. Его полная серия «Добываек»[10] сгинула. Он никогда не закончит третий том «Саги о Меченосце», никогда не получит шанс вновь встретиться со старыми друзьями из первого и второго томов. Их больше нет, теперь они существуют лишь как далёкие воспоминания у него в голове.
Он рухнул на землю, и тут его настигло ещё одно ужасное осознание: он увяз, он навсегда останется вором. Он был безнадёжен. Прохвост. Грешник. Один-одинёшенек и без своих книг.