Крупнейший музей национального искусства был открыт для публики 16 мая 1893 г. Это событие стало праздником национальной культуры, и уже в первый год в галерее побывало рекордное число посетителей — 111 215 человек{192}. Были «сиятельные особы», чиновники, рабочие, художники, студенты и т. д., люди всех возрастов и разного социального положения. Молодой В. И. Вернадский внес в свой дневник такие слова: «Я глубоко убежден, — писал он в январе 1894 г., — что одна Третьяковская галерея сделает больше для развития свободного человека, чем тысячи людей»{193}. Известный журналист и беллетрист, издатель влиятельной газеты «Новое время» восторгался: «Был в Третьяковской галерее. Какая прелесть! Какой подарок городу! Вся русская жизнь современная и прошедшая в картинах. Сколько поучительного, художественного, прекрасного»{194}.
Критик Б. В. Стасов опубликовал в журнале «Русская старина» статью, в которой впервые было достаточно подробно рассказано о собирательской деятельности П. М. Третьякова. «Трубадур национальной школы» адресовал коллекционеру много лестных слов и в заключение писал: «Остается желать только одного: чтобы чудная галерея эта еще долго оставалась в руках и под распоряжением П. М. Третьякова и чтоб многие еще сокровища русского искусства, все новых и новых русских талантливых художников обогащали залы созданного Третьяковым великого народного памятника»{195}.
В конце 1896 г. в среде «именитого купечества» возникло предложение добиться награждения Павла Михайловича чрезвычайно редким званием — почетного гражданина города Москвы. В декабре 17 гласных обратились к думе с письменным заявлением, в котором говорилось: «В Москве мыслью и средствами частного человека создано учреждение, подобного которому нет почти ни в одном из больших европейских городов и которое там, где оно есть, создавалось на средства правительства… — это галерея национального художества». По словам заявителей, она имеет двоякое значение для города Москвы. С одной стороны, «представляет собой замечательный по богатству и достоинству содержания художественный музей», а с другой, «служит единственным в России и полным Историческим музеем современной русской живописи. За эту выдающуюся услугу населению Москвы и грядущим его поколениям, за это великое содействие славе Москвы и ее значению как притягательного и образовательного центра русского художества — жители Москвы исполнены глубокой признательности к Павлу Михайловичу Третьякову, и для выражения этой признательности мы предлагаем московской городской думе избрать Павла Михайловича Третьякова почетным гражданином города Москвы»{196}.
Под заявлением поставили подписи представители известных и старейших купеческих семей: И. Е. Гучков, А. А. Бухрушин, Н. Н. Щепкин, С. И. Лямин, В. С. Вишняков, М. В. Живаго, В. А. Абрикосов, С. И. Мамонтов, Н. А. Найденов и др. На своем заседании 17 декабря, выслушав указанное заявление, «отцы города» единогласно постановили «Ходатайствовать о Высочайшем Его Императорского Величества соизволении на присвоение Павлу Михайловичу Третьякову звания почетного гражданина города Москвы»{197}. Удивительно быстро по российским меркам, уже 23 января 1897 г., царь «соизволил дать согласие». Городской голова, друг и родственник Третьяковых (он был женат на сестре Веры Николаевны) К. В. Рукавишников обратился с просьбой к художнику В. М. Васнецову оформить именной диплом, и тот с радостью согласился. Указанный документ городской голова вручил П. М. Третьякову 28 апреля 1897 г.{198} Это была единственная официальная награда, которую коллекционер охотно и искренне принял. Будучи москвичом и по рождению и, что называется, «по духу», П. М. Третьяков ценил свой город и всегда с любовью о нем говорил, хотя видел на своем веку множество других.
Готовясь к передаче галереи, Павел Михайлович полностью ее отремонтировал, сделал пристройки для произведений Сергея Михайловича. Несмотря на изменение статуса коллекции, П. М. Третьяков как и раньше продолжал заботливо относиться к ней и пополнял ее за свой счет. В 1894 г. он пожертвовал картин и рисунков на 37 050, а в 1895 г. — на 7040 руб.{199} Всего с 1893 по 1898 г. он потратил на новые приобретения приблизительно 60 тыс. руб. Галерея получила сотни новых живописных и графических произведений{200}. За две недели до смерти он уведомил городского голову, что им куплена для галереи картина В. М. Васнецова «Богатыри»{201}. Павел Михайлович скончался утром 4 декабря 1898 г. и, как свидетельствовал очевидец, последними его словами были: «Берегите галерею и будьте здоровы»{202}. Был похоронен на Даниловом кладбище (в 1948 г. захоронения Павла Михайловича и Веры Николаевны были перенесены на кладбище Новодевичьего монастыря). В здании городской думы была отслужена траурная панихида, а затем было принято единогласное решение выразить семье покойного глубокое и искреннее соболезнование и в знак заслуг поместить в зале думы портрет, а в самой галерее портрет или бюст Павла Михайловича{203}.
Павел Михайлович оставил завещание, составленное 6 сентября 1896 г. и опубликованное в книге его дочери Александры{204}. История этого документа достаточно интересна и до сих пор не освещена. «Русский Медичи» умер богатым человеком. Ему принадлежало несколько домов в Москве, ценные бумаги, художественные произведения, а все имущество (включая и долговые обязательства) было оценено в 4 420 498 руб.{205} Согласно воле завещателя, вдове предназначалось 500 тыс. руб., четырем дочерям — 1 156 240 руб., сыну — в пожизненное владение 200 тыс. руб. (после его смерти деньги переходили Городскому управлению). Лица, не состоявшие с Павлом Михайловичем в родстве, получали более 100 тыс. руб.: рабочие и мастера на фабрике, служащие в торговом доме, служащие в галерее (в конце 1898 г. там работало 18 человек, получавших по 300 руб. в год), прислуга Третьяковых (в доме было 35 человек, получавших вместе в год 6024 руб.) и ряд др.
Остальные средства предназначались на благотворительные нужды. Городская управа получала 885 099 руб. 17 коп., в эту сумму входили: 200 тыс. для Арнольдовского училища, 100 тыс. — для ремонта галереи, 125 тыс. — для приобретения художественных произведений, 150 тыс. — для дома бесплатных квартир вдов и сирот русских художников (был открыт в 1912 г.) и т. д. Пяти учреждениям выделялось по 15 тысяч: Московскому университету, Московской консерватории, Московскому и Александровскому коммерческим и Московскому мещанскому училищам. Для строительства мужского и женского приютов Московскому купеческому обществу переходило более 400 гыс. руб. Были и другие выплаты.
Городская картинная галерея должна была получить солидное материальное обеспечение. Кроме того, к ней переходили картины, рисунки, иконы, остававшиеся у Павла Михайловича. В мае 1898 г. П. М. Третьяков сделал приписку к завещанию, согласно которой он переадресовал деньги, выделенные ранее на приобретение новых работ (125 тысяч), «на ремонт и содержание»{206}. Трудно понять, почему коллекционер решил законсервировать собрание (он считал невозможным даже перевеску картин) и находил расширение его «неполезным и нежелательным». Может быть, он опасался, что у людей, которые возглавят попечительство над галереей, не будет достаточно высокого художественного вкуса? Однако в совет вошли те, кто разделял взгляды Павла Михайловича и был духовно ему близок при жизни: дочь А. П. Боткина, художник В. А. Серов, художник и собиратель И. С. Остроухов, коллекционер И. Е. Цветков. (Указанное пожелание П. М. Третьякова никогда не выполнялось и собрание непрестанно пополнялось в дальнейшем.)