Подчас благотворительность, филантропия становились обязательными для отдельных купеческих семей и вызывались сугубо нравственными причинами. К числу известнейших таких фамилий несомненно относились Бахрушины — московские предприниматели, владельцы кожевенной и суконной фабрик. Родоначальником этой династии был Алексей Федорович (1800–1848), основавший в Москве кожевенное производство и уже с 1835 г. значившийся московским купцом{22}. Его сыновья, Александр, Василий и Петр, продолжили «кожевенное дело», а в 1864 г. учредили еще и суконную фабрику. Как пишет один из мемуаристов, «жили братья очень патриархально. Старший, Петр Алексеевич, правил всем домом, всей семьей, и братьями, и взрослыми, женатыми сыновьями как диктатор… До прихода его в столовую никто не мог сесть. Потом младшая дочь читала молитву… и начинался обед, после которого все подходили к его руке и к руке его жены. Жили долгое время общим хозяйством, материал на одежду покупали штуками, для всех. Долго и касса была общая»{23}.
Торговая и промышленная фирма «Алексея Бахрушина сыновья» в 1875 г. приняла форму паевого товарищества. К началу XX в. это была крупная компания с капиталом в 2 млн руб., на предприятиях которой было занято около тысячи человек{24}. Александр Алексеевич Бахрушин играл видную роль в московском купечестве: был членом Московского отделения Совета торговли и мануфактур, гласным городской думы, старшиной Московского биржевого комитета, а в 1882 г. за «отличия по мануфактурной части» удостоился почетного звания мануфактур-советника, а позднее за благотворительные пожертвования получил чин действительного статского советника{25}.
Бахрушины получили общероссийскую известность как выдающиеся коллекционеры, меценаты, ученые, среди них А. П. Бахрушин (1853–1904) — библиофил и собиратель произведений искусства, завещавший в 1901 г. свои коллекции Историческому музею (почти 25 тыс. книг, рисунков, картин, изделий из бронзы, собрание миниатюр, табакерок и т. д.){26}. Коллекционирование было основной страстью Алексея Петровича, главным делом его жизни, и он не занимал никаких «постов» в органах городского или сословного управления, что было обязательным для многих крупных капиталистов. Как явствует из его «формулярного списка», составленного купеческой управой в 1901 г., А. П. Бахрушин в «службе не состоял и отличий не имеет»{27}. Последнее обстоятельство необходимо особо подчеркнуть, так как жажда «чинов, орденов и званий» часто была главным стимулом общественной деятельности. Представителями же этой семьи двигали совсем иные побуждения, лишенные корыстного смысла. Необходимо назвать еще двух выдающихся представителей этой династии. Кузен Алексея Петровича, Алексей Александрович (1865–1929) финансировал строительство театра Ф. А. Корша (в настоящее время — филиал МХАТ на улице Москвина, д. 3), а в 1894 г. создал первый в России Театральный музей, который в 1913 г. передал Академии наук. Еще один представитель этой знаменитой фамилии — Сергей Владимирович (1882–1950) стал известным советским историком, членом-корреспондентом.
В этой семье «профессиональных жертвователей» был обычай по окончании каждого года выделять определенную сумму на «дела благотворения»{28}. Заслуги в этой области братьев Бахрушиных были столь велики и обще-признаны, что они в 1901 г. удостоились редчайшей награды: звания «почетных граждан города Москвы». В представлении на «высочайшее имя», составленном городской думой, говорилось: «С именем братьев Бахрушиных неразрывно связан целый ряд выдающихся по своему высокополезному значению благотворительных учреждений города Москвы. На пожертвованный в 1882 г. Московскому городскому общественному управлению Василием, Александром и Петром Алексеевичами Бахрушиными капитал была сооружена больница для хроников. В 1890 г. ими же при этой больнице был устроен дом призрения для неизлечимых больных, представлявший в то время единственное такого рода учреждение, подведомственное Городскому управлению (в настоящее время — Городская клиническая больница № 33 им. А. А. Остроумова. — А. Б.). В 1895 г. благодаря заботам гг. Бахрушиных было положено основание к устройству убежища для детей, покинутых родителями, для чего благотворителями внесен в городскую кассу капитал в 600 000 рублей. В 1898 г. братьями Бахрушиными был передан г. Москве дом бесплатных квартир для вдов, и наконец, в 1900 г. Василием Алексеевичем Бахрушиным пожертвовано городу обширное владение по Софийской набережной и капитал для расширения дома бесплатных квартир, с устройством помещений для ремесленных училищ для мальчиков и девочек»{29}. Только за 20 лет, с 1892 по 1912 г., Бахрушины пожертвовали почти 4 млн руб.{30}
Крупные средства на общественные нужды ассигновали Бахрушины и в дальнейшем. Так, в 1912 г. А. А. и Н. В. Бахрушины ассигновали 551 тыс. на постройку приюта для беспризорных детей, а в 1915 г. А. А. Бахрушин — 500 тыс. руб. на постройку Народного дома и учебно-ремесленной мастерской{31}. Может возникнуть вполне уместный вопрос: какая же доля доходов оставалась в семье, а какая, что называется, «шла на сторону»? Это тем более интересно, что каких-либо сведений по этому вопросу в литературе не найдешь. Конечно же, Бахрушины оставались капиталистами и выделяли на общественные нужды лишь часть получаемого. Примечательно в этой связи то, как распорядился своим имуществом Василий Алексеевич Бахрушин, умерший в октябре 1906 г. Стоимость оставшейся после него недвижимости и капиталов оценивалась в 3,3 млн руб. (пять домов в Москве, четыре амбара, ценные бумаги, вклады в банках, долговые обязательства). Согласно воле завещателя, его вдова, Вера Федоровна Бахрушина, получила приблизительно 300 тыс. руб., сын Николай — почти 1,4 млн; дочери: Н. В. Урусова — 300 тыс., Л. В. Челнокова — 387 тыс., М. В. Щеславская — 480 тыс. руб. и т. д. В общей сложности родственникам перешло не менее 3 млн руб. Были выплаты и на благотворительные цели: 150 тыс. пошло на устройство сельскохозяйственного приюта — колонии для беспризорных мальчиков (еще 150 тыс. выделял его брат, А. А. Бахрушин) и 40 тыс. руб. на учреждение стипендий в пяти учебных заведениях — Московском университете, Московской духовной академии и семинарии, в Академии коммерческих наук и в одной из мужских гимназий (по 8 тыс. руб. в каждое из названных учреждений, на проценты с которых должны были выплачиваться одна-две стипендии){32}. В свою очередь, согласно завещанию В. Ф. Бахрушиной, умершей в 1910 г., основная часть оставшегося имущества (около 500 тыс. руб.) перешла ее детям, а несколько десятков тысяч рублей было выделено завещательницей некоторым церквам и монастырям{33}. Из приведенных данных видно, что благотворительность серьезно «не ущемляла интересы» самих предпринимателей и членов их семей.
Были и другие случаи. Согласно завещанию умершей в 1903 г. А. В. Алексеевой (вдова московского городского головы Н. А. Алексеева, родственница К. С. Станиславского, которого она назначила одним из душеприказчиков), основная часть имущества была выделена на благотворительные цели. После реализации недвижимости выяснилось, что это пожертвование превысило 1,6 млн руб., из них: 1 млн руб. предназначался на учреждение детского приюта, а остальные — на содержание и расширение некоторых больниц и школ{34}.
Упомянем о некоторых других солидных вложениях. В 1902 г. А. А. Абрикосова внесла 100 тыс. руб. на устройство бесплатного родильного приюта; С. В. Лепешкин перевел в 1914 г. 200 тыс. Московскому университету; в 1899 г. Рахмановы ассигновали 200 тыс. на устройство туберкулезного санатория; И. П. Воронин завещал в 1905 г. 400 тыс. на устройство богадельни; A. И. Коншина передала в 1913 г. Москве дачу в Петровском парке и 300 тыс. для организации санатория и «дома матери и ребенка»; 200 тыс. руб. на благотворительные цели выделил торговец пушниной П. П. Сорокоумовский и т. д. Было немало иногда очень крупных, анонимных переводов лечебным и учебным заведениям. Только в 1910 г. один «неизвестный» внес 225 тыс. руб. в фонд Университета имени А. Л. Шанявского, а другой — 100 тыс. руб. на устройство «противотуберкулезного учреждения»{35}.