Маска была сделана из папье-маше. Когда-то в пятом классе мы тоже делали фигурки из папье-маше – мексиканские пиньяты;[17] на гипсовую форму накладывались одна на другую полоски бумаги, смоченные клейстером, и когда бумага высыхала, фигурка снималась с формы и раскрашивалась.
На долю секунды я захотел поднести маску к своему лицу. Но тут же подумал, что зло может быть не только действием, но и духом – темным заразным ядом, который в недобрый час можно и вдохнуть. Я сунул маску в ящик стола, запер его и скользнул в постель. Укладываясь, я увидел, что в гостиной осталась гореть лампа. Я сегодня слишком устал, чтобы подняться и выключить ее, сказал я себе, понимая, что это неправда, что с этой высвобожденной из-под земли штуковиной моему дому не помешала бы полная иллюминация.
Глава 17
– Доброе утро, это компания «Уолкотт импорт и коллекционирование».
Голос был глубоким и гладким, все гласные произносились четко, мужчина явно получал удовольствие от звука собственных слов. Подозревая, что у него может стоять какой-либо автоматический определитель номера, я позвонил из автомата на Гавермент-стрит.
– Мистер Уолкотт?
– Да. Извините, с кем я говорю?
Новичок должен нервничать, и я постарался, чтобы в голосе моем прозвучала нерешительность.
– Меня зовут… Кэрролл Рансбург, сэр. Я бы хотел поговорить с вами об оценке одной вещи.
Я представился так исходя из теории, согласно которой любой мужчина, придумывающий для себя фальшивое имя, не станет называть что-то, что обычно ассоциируется с женщиной.
– Это нечто старинное?
– Нет. Это вещь совсем другого толка… более специфическая.
Полная тишина, никаких фоновых звуков от радио или телевизора, никакого шума машин.
– Ну, во-первых, как вы обо мне узнали? – Это был скорее приказ ответить, чем вопрос.
– От… от друга. Нет, не совсем друга, от человека с которым я познакомился. Он сказал, что именно к вам можно обратиться с такой вещью. Для ее оценки.
– Как зовут того человека, который сказал вам, чтобы вы обратились ко мне?
– Он просил не называть его имени. Это очень… конфиденциально.
Защитный инстинкт Уолкотта сработал, как решетка, опускающаяся на воротах крепости.
– Простите, но я веду дела только по рекомендации известных мне людей.
– Я обещал, что имя этого человека не будет разглашаться.
– Тогда мне остается только пожелать вам всего хорошего, сэр. – И голос его стал отдаляться от трубки.
– Я звоню от Фориера, – закричал я вдогонку. – От Трея Фориера.
Трубка снова вернулась к уху моего собеседника.
– Как вы сказали, сэр?
– Трей Фориер. У меня есть кое-что от него.
– Что?
– Маска.
– Это невозможно. Вы лжете.
Я ничего не ответил, ожидая, пока что-то произнесет он.
– Опишите ее, – попросил он. Я обрисовал ему внешний вид и конструкцию маски. Когда он заговорил, я услышал, как голос его напрягся от скрываемого возбуждения.
– Как к вам попала эта… вещица?
– Я входил в комиссию, которая оценивала психическое состояние Фориера, после того как его схватили.
– Вы психиатр?
– Я – психолог, точнее, был психологом.
Я не знал, было ли Уолкотту что-то известно о психологии, но при необходимости я вполне мог изъясняться на профессиональном сленге, поэтому выбрал для себя роль падшего психолога; в жизни я встречал парочку таких людей.
– Продолжайте, продолжайте.
– Я занимался клиническим гипнозом в судебной экспертизе. Был такой проект.
– Трей Фориер под гипнозом никогда не говорил ничего путного.
В моем голосе зазвучало раздражение.
– Я никогда не докладывал о том, что он что-то рассказал. Чувствуете разницу?
– Эта вещь у вас, судя по всему, много лет. Почему вы именно сейчас захотели, чтобы я на нее взглянул?
Я добавил в свой голос стыдливую интонацию.
– Я… знаю, что она может стоить каких-то денег. Мне нужны деньги, мистер Уолкотт. Времена наступили тяжелые, я утратил свою лицензию на практику. Проблемы… с дальнейшей целесообразностью хранения.
Последовала долгая пауза.
– Не знаю, сколько может стоить такая вещь, мистер Рансбург, – наконец произнес Уолкотт. – В этом бизнесе сейчас застой, мы все страдаем от слабости нашей экономики. Рынок в последнее время перенасыщен предложениями.
17
У мексиканцев пиньята – это начиненная сладостями и фруктами фигурка из папье-маше. Ребенку завязывают глаза, дают палку, он машет ею в воздухе, пока подвешенная на бельевой веревке пиньята не расколется и не осыплет его подарками.