Он отрицательно покачал своей цилиндрической головой.
– Если я стану вас о что-то информировать, это нарушит конфиденциальность и подорвет доверие ко мне Я не удержусь в этом бизнесе.
– Я все же расцениваю ваш ответ как «может быть».
– На самом деле это решительное «нет».
– Дайте мне имена нескольких людей, на которых я мог бы сослаться, и я не буду упоминать вашего.
Он нетерпеливо постучал по стеклу своих часов.
– Простите, сэр, время нашего общения истекло.
– Но это очень важно, мистер Уолкотт. Мне необходимо знать…
– Мое терпение уже на пределе, сэр. Боюсь, если вы не покинете мой дом в течение десяти секунд, я вынужден буду позвонить своему адвокату.
Он положил руку на телефонную трубку, демонстрируя, что время пошло. У меня не было никаких средств воздействия на Жиля Уолкотта. Я догадывался, что все продажи у него задокументированы, вся бухгалтерия сходится и есть все необходимое, чтобы избежать претензий государственных органов.
А вот как насчет общественного мнения? Проводя слишком много времени среди убийц, хихикающих, когда их арестовывают, сутенеров, гордящихся тем, что избивают своих подопечных, обкуренных юнцов, разъезжающих в «бумерах» с отделкой салона мехом норки, я порой просто забывал о чувствительности людей к мнению окружающих. Чопорный внутренний мир Уолкотта, его шитый на заказ костюм, щепетильность по части финансовых тонкостей – все это выдавало в нем человека, который определенно не захочет, чтобы его соседи знали о том, что он торгует сувенирами от убийц-мясников.
Я протянул руку и взял со стола керамический фаллос. Уолкотт нахмурился.
Поосторожнее, это очень…
Я подбросил его в воздух и поймал.
– Думаю, вам все же следует позвонить своему адвокату, – сказал я. – А я позвоню в полицейский участок Спэниш-Форта, Давайте устроим выездную вечеринку компании «Уолкотт импорт и коллекционирование».
– Что вы хотите этим сказать? – спросил он упавшим до шепота голосом.
– Когда местные копы узнают, чем вы занимаетесь, это неминуемо просочится в прессу. Интересно, как вам понравится такое. Вы заходите в «Уинн-Дикси» и слышите шепот: «Это он, тот самый Жиль Уолкотт, который зарабатывает на смерти». Вы готовы к такому обороту событий, Жиль? Или как насчет всяких психопатов самого низкого пошиба, которые будут выстраиваться перед воротами вашего особняка и пускать слюни, мечтая понюхать футболку Винсента Канарио? Стоит подготовиться к такому параду.
Фаллос вновь подлетел высоко над головой, задев потолок. Мне пришлось податься вперед, чтобы поймать его.
– Знаете, чего вам здесь не хватает, мистер Уолкотт?
– Осторожнее! Чего же? – На лбу его выступили капельки пота.
– Одной таблички.
– Какой еще – о, поставьте это, пожалуйста, – таблички?
– «Если сломаете, считается, что вы это купили».
Он опустил голову. Рука оставила телефонную трубку.
– Я считаю, что мы здесь сможем что-нибудь придумать, сэр, – промямлил он. – Пожалуйста, поставьте мой пенис на место.
Я ушел с обещанием Уолкотта организовать мне подходящую возможность войти в мир его клиентуры. Я планировал и далее выступать как Кэрролл Рансбург, только теперь уже в качестве человека со свободными деньгами, загоревшегося свежей идеей коллекционировать предметы, принадлежавшие серийным убийцам. Когда я выходил из его кабинета, он окликнул меня.
– Еще одно, мистер Рансбург. Эта маска. Она является собственностью какого-то полицейского участка, да? Вам ее дали во временное пользование?
Я повернулся и посмотрел на него своими честными глазами.
– Нет, мистер Уолкотт. Эта маска прописана по моему адресу.
Я закрыл дверь, но перед глазами у меня еще долго стояла его озадаченная физиономия.
Глава 18
На следующий день был вторник. Уолкотт сообщил мне имя местной коллекционерки, Марселлы Байнес, «подходящей женщины с изысканным и тонким вкусом». Когда же я выразил удивление, что в этом участвует женщина, Уолкотт обвинил меня в предубеждении к слабому полу и напомнил о том, сколько женщин пишет серийным убийцам в места заключения, нередко предлагая выйти за них замуж.
Байнес жила в многоэтажном кооперативном доме на берегу Мексиканского залива в Пенсаколе; это было достаточно далеко от Мобила, и я надеялся, что она не видела моей фотографии в «Реджистер». Я представился на входе, и привратник, найдя мое имя в списке приглашенных» разблокировал управление лифта, позволив мне подняться в пентхаус.
Не имея понятия о том, какую одежду честолюбивые коллекционеры вещей серийных убийц считают презентабельной, я напялил черный костюм, который берег на случай похорон, свадеб и прочих скорбных мероприятий, и намазал волосы чем-то, что осталось после Эйвы. Прическа моя теперь напоминала синтетический парик с глубоким следом от расчески. Я осторожно улыбнулся в объектив камеры над дверью и заговорил четко и отрывисто, что у некоторых ассоциируется с интеллектом.