Какое-то время я фантазировал, мысленно посылая своему брату мгновенные снимки виденного мною: Смотри, Джереми, – женщина бросает кубик сахара в свой эспрессо и, изящно оттопырив мизинец, поднимает кофейную-чашечку так, словно она сделана изо льда. А вот еще, Джереми, – завернутая в меха солидная матрона запуталась ногами в поводках своих двух тявкающих собачек, которые делают пи-пи под фонарным столбом. А там, через улицу, Джереми, – продавец цветов, сидящий за небольшим столиком перед своим магазином, обламывает шипы со стеблей роз.
Мой брат убил нашего отца, когда мне было девять, а ему пятнадцать. Он утверждает, что сделал это – и я ему верю, – чтобы защитить меня от слепой ярости папаши, которая до этого момента была направлена на него. Позже Джереми направил свою ненависть на нашу мать, которая никогда не защищала его от нашего сумасшедшего отца. Но убить ее – значило обречь меня на жизнь в приюте или в приемной семье, поэтому, пока его не схватили, погибло пять других женщин.
В этом процессе он был не охотником-преследователем, а скорее приманкой. Джереми усаживался в парке или в фойе отеля и принимал удрученный вид; болезненно-чувственные черты его лица, как правило, привлекали внимание по-матерински участливых женщин, которые стремились к нему, как муравьи на сахар.
– Могу ли я чем-нибудь помочь тебе, сынок? Ты выглядишь таким печальным…
Хотя Джереми и ненавидел нашу мать, постоянно проявляя это разнообразными угрозами, она была безобидной женщиной, по-детски наивной, неспособной понять мир, который ее окружал. Она не смогла защитить даже себя ни от нашего отца, ни от рака, и когда наступили ее последние дни, сопровождавшиеся дикой болью, она отказалась от всех лекарств, надеясь, что такая агония поможет ей искупить свои грехи и попасть на небеса. Я в нашей семье был единственным, кого судьба пощадила, и, как однажды сформулировал мой брат, «стал неврастеником, не дав душе выгореть дотла».
Неожиданно за своим плечом я услышал тихий голос:
– Месье выглядит печальным. Надеюсь, что это у вас пройдет.
Позади стояла моя официантка, женщина за сорок, взгляд которой выражал сочувствие. Я улыбнулся.
– Я думал о далеком друге, о том, как это грустно, что он не может быть здесь, со мной, – сказал я. – А у меня все в порядке, спасибо.
Она какой-то миг изучала меня.
– Bien, monsieur. Жизнь слишком коротка, чтобы горевать. Я желаю вашему другу всего хорошего.
Она вернулась к своим делам, а меня вдруг осенило, что именно так у Джереми и срабатывало: грустное лицо, участливая женщина, извержение его сумасшествия.
Я допил кофе и встал с намерением уйти. Официантка помахала мне на прощанье, словно я был ее старым другом. Перейдя улицу, я зашел в цветочный магазин и сделал заказ на доставку ей двух дюжин роз.
Глава 36
Мы подходили к дому Бадантье под звон церковных колоколов, который начался за несколько минут до трех. Довольно широкая улица была плотно застроена узкими кирпичными домами высотой от четырех до шести этажей. Под некоторыми окнами висели ящики с цветами, которые словно красно-желто-белые улыбки озаряли непритязательные фасады. Денбери свернула на боковую дорожку, и мы поднялись по короткому пролету бетонных ступенек к большой деревянной двери. За ней располагался тамбур, где она, нажав кнопку электронного устройства, сообщила о нашем приходе. Замок на второй, стеклянной двери щелкнул, и мы прошли внутрь. Справа находился маленький лифт; шагнув в него, я от неожиданности подскочил на месте, услышав откуда-то снизу голос: «Вам вверх или вниз?»
Опустив глаза, я увидел карлика. Это был лифтер, хотя до этого мне казалось, что подобное существует только в черно-белом кино. У него была хорошо ухоженная темная борода, на носу ладно сидели круглые очки в латунной оправе, и одет он был в красный костюмчик, напоминающий униформу посыльного из отеля. Не обращая внимания на мой растерянный взгляд, он закрыл дверь лифта, как только внутрь вошла Денбери.
– Хотя я и спросил, вверх вам или вниз, – продолжил он, – должен предупредить, что вниз не получится, по крайней мере до тех пор, пока мы находимся на первом этаже. Вы можете выбирать между этажами со второго по шестой. Если захотите, я могу остановить и между этажами, но в этом случае выходить из лифта будет непросто.