— Ну, дык! Я плохого не посоветую!
— Действительно, доктор, у вас великолепная жена!
Открытие охоты. (не байка!) В ночь на открытие охоты на утку (место и участников специально не называю) народ изрядно напился и в одном из номеров охотничьего домика после очередной рассказанной байки разгорелся спор между двумя друзьями охотниками. Спор состоял в том, что у одного из охотников (130 килограммового детины Васи) настолько крепкая задница, что с двадцати — двадцати пяти метров «семеркой» (номер дроби) её просто не возможно пробить. Заключили пари на пару бутылок водки и народ вывалил во двор. Вася в это время вставил в свое ружьё, как потом выяснилось, запыженный патрон без заряда с маркировкой «семерки», отдал ружье другу и пошел к забору отсчитывая метры. Этим временем друг решил не рисковать и со словами «семеркой точно зашибу Ваську» сменил Васин запыженный патрон на свою «девятку» (более мелкая дробь-бекасин). Обстановка накалилась до предела народ сходил с ума и делал ставки. Грянул выстрел. Вася проломил забор и побежал с ревом к реке. Охота закончилась так и не начавшись…
Васю увезли в больницу, остальных участников и стрелка в милицию…
Учительница задает вопрос:
— Дети, скажите предложение, содержащее слова «Наверное… — потому что…».
Вовочка:
— Бабушка взяла газету…
Учительница:
— Ну и где заданные слова?
Вовочка:
— Наверное срать пошла, потому что читать все равно не умеет.
Парень с девушкой после бурной любви.
Он:
— Оргазм был?
Она:
— Бы-ы-ыл.
Он:
— Что надо сказать?
Она:
— Спасибо-о-о.
Приходят двое пьяных финнов в публичный дом.
Стучат в дверь. Выходит охранник и спрашивает, что нужно. Финны отвечают:
— Скашитте пошалуйста, что вы мошетте нам предлошитть са 50 крон?
Охранник отвечает:
— Да за 50 крон вы только друг друга отыметь можете, — и захлопывает дверь.
Через 15 минут снова стук в дверь.
Охранник открывает — снова эти же двое финнов.
— Спасипппо большое, мы друг друга отымели, восьмитте деньги.
Ковбой едет по прерии со старым индейским вождём. Ковбой говорит:
— Это твои кони там пасутся?
— Угу.
— У тебя их так много. Подари мне того.
— Мочамба.
— Спасибо.
Едут дальше.
— А это твоя земля.
— Да.
— Выдели мне несколько акров.
— Мочамба.
— Спасибо. Век не забуду.
Дальше выезжают на поляну, где отдыхают хорошенькие индианки.
— Вождь, а это всё твои девушки?
— Да.
— А почему ты их не трахаешь?
— Мочамба не стоит.
— А ты за что сидишь?
— Да в карты подглядывал…
— Понимаю. В казино таких в пять минут засекают…
— А в Генштабе десять лет не секли.
Приходит пьяная доярка в коровник.
Корова:
— Ну что, опять напилась!?!
Доярка:
— Му-у-у!
Корова:
— Ладно. Держись за дойки, а я попрыгаю.
— Доктор, а корень жень-шеня помогает при импотенции?
— Да, главное покрепче привязать!
Лезут Ватсон и Холмс по отвесной скале:
— Ватсон, подстрахуй!
— От подстрахуя слышу!!!
Привезли нам родители с дачи подарок для супа — петуха, чтобы зимой к курам своим пением воров не привлек.
А петух, не петух — красавец. Подумали мы с женой и решили, пусть он у нас на застекленном балконе до весны поживет. То-то весной куры обрадуются.
Сказано — сделано. Пристроил я на балконе жердочку, посадил на нее петуха. Сидим, телевизор смотрим, ждем, что будет.
В полночь, вдруг, Петя взял, да и несмело кукарекнул.
Посмеялись мы с женой и легли спать.
В 2 часа ночи нас разбудил громкий «ку-ка-ре-ку!» Только мы снова погрузились в сон, как минут через 15 пение повторилось. И так каждые четверть часа раз 12 подряд «ку-ка-ре-ку!» Где-то часа через полтора после первых «ку-ка» я вскакивал с кровати, хватал веник, открывал балкон и стучал веником петуху по голове. Раза два-три — это помогло. Но дальше, как только я отбарабанивал веником по петушиному хохолку и ложился в кровать, как недостающие до дюжины «ку-ка-ре-ку!» дополнялись. А в застекленном балконе петушиное пение, как в бочке, усиливалось и трубилось.
Примерно в 6 часов утра после очередного петушиного салюта я вскочил с кровати и с криком: «Светлана, топор!» бросился на балкон. Жена в ужасе метнулась в кладовку и принесла быстро (ее счастье) топор, которым раньше мы разделывали мясо с базара. Я никогда раньше не забивал ни одной живности, крупнее мыши и этим, видимо, походил на своего дядю, который всю жизнь прожил в станице, держал птиц, свиней, но когда доходило дело до их забивания, в ужасе уходил со двора. А тут в яростной решимости, после истерической ночи, я действовал четко и самоотверженно, как Суворов у Измаила.